— А зачем тебе это знать? — спросила Клара.
Он не видел смысла лгать.
— Потому что у него есть кто-то, а у меня нет.
Еще один ребенок Уро спрыгнул с ветки, переплыл пруд и сел рядом с братом. С этим плюс с самым младшим внутри, получалось трое. Они все собрались вокруг отца, чтобы защитить его. Его собственная стая.
Клара вздохнула.
— У меня были мужчины до него. Некоторые из них были хорошими, некоторые — ублюдками. Но когда я с ним, он обращается со мной так, словно я его мир. Я знаю, чтобы ни случилось, он сделает все возможное, чтобы защитить меня и детей. Его всего может быть недостаточно, но как бы плохо ни было, он никогда не убежит и не оставит меня собирать осколки. Он никогда не причинит мне боль.
Тут должно быть что-то еще.
— И этого достаточно?
Она улыбнулась.
— Этого больше, чем у большинства людей. Они одни в этом мире, а я нет. Когда я лежу ночью в его объятиях, нет более безопасного места. Кроме того, что бы этот здоровяк делал без меня? Я отпустила его на четыре дня одного, и он словил гарпун.
Улыбка исчезла с ее лица.
Она подумала о чем-то плохом. Уильям сосредоточился на ее лице.
— Что не так?
— Если ты твердо решил отправиться в Крысиную нору, то должен знать следующее: тоасы не живут в Трясине. Кто-то сказал этим людям, что мой муж встречается с Серизой у Сиктри. Кто-то знал, как медь опасна для тоасов.
Предатель, понял Уильям. Она пыталась сказать ему, что в семье Серизы завелся предатель.
— Она отправится туда и начнет охоту на ведьм. Не позволяй себе увязнуть в этом. Не позволяй себя использовать. Пусть мои дети отвезут тебя обратно в город. Ты ничего не приобретешь, но и не потеряешь.
Сериза вышла на пристань.
Лицо Клары закрылось.
— Ты уходишь?
— Да, — ответила Сериза.
— Но не в темноте же? Там тьма кромешная.
— Все будет хорошо, — сказала Сериза.
Младший сын Уро последовал за ней. Гастон, вспомнил Уильям.
— Лагар послал людей следить за водными путями. — Голос Гастона превратился в глубокий гортанный рык. Пытается казаться старше, как его отец. Если бы он был котом, то выгнул бы спину и распушил шерсть. — Ри сказал, что видел Певу на болоте.
— Суд состоится завтра, — сказала Сериза. — Если я буду ждать, то не приду на слушание. Я и так уже опаздываю. — Ее взгляд метнулся к Уильяму. Он посмотрел в ее темные глаза и потерял ход своих мыслей.
Хочу.
Его уши услышали ее слова, но мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать их смысл.
— Если ты предпочитаешь остаться…
— Нет. — Он прошел по причалу и сел в лодку. Он должен был придумать какой-нибудь способ, чтобы она не заставала его врасплох.
Сериза замялась.
— Клара, с первыми лучами солнца ты тоже должна прийти в главный дом.
— Не говори глупостей. — Клара скрестила руки на груди.
— У «Руки» есть следопыт, — сказала Сериза. — Он может последовать за нами сюда.
— «Рука» хочет тебя, а не нас.
— Здесь небезопасно.
Клара вздернула подбородок.
— Ты можешь быть главной в семье, и если бы Уро не спал, он бы тебя послушал, но он спит, а я не собираюсь подчиняться приказам таких, как ты, в моем собственном доме. Иди своей дорогой.
Сериза стиснула зубы и забралась в лодку. Гнев волнами накатывал на нее. Она тронула поводья, и ролпи рванула вперед, таща их через пруд.
— Почему ты ей не нравишься? — спросил Уильям.
Сериза вздохнула.
— Из-за моего деда. Он пришел из Зачарованного. Он был очень умным человеком. Он учил меня и всех моих кузенов. У нас в Трясине нет нормальной школы. Некоторые даже читать не умеют. Но у нашей семьи был дедушка. Мы знаем кое-что, чего не знает большинство Эджеров, и это делает нас другими.
— Например, что?
Сериза перешла на галльский.
— Например, говорить на других языках. Например, знать основы магических теорий.
— Любой может выучить другой язык, — сказал ей Уильям по-галльски. — Это нетрудно.
Она вгляделась в его лицо.
— Вы полны сюрпризов, лорд Билл. Я думала, ты адрианглиец.
— Так и есть.
— У твоего галльского нет акцента.
Он наложил густой прибрежный акцент поверх галльских слов.
— Так лучше, мадемуазель?
Она моргнула своими огромными глазами, и он перешел на более грубый северный диалект.
— Я тоже умею охотиться на пушнину.
— Как ты это делаешь?
— У меня достаточно хорошая память, — ответил он ей на изысканном аристократическом галльском языке.