— Откуда ты знаешь, что Паук в Трясине?
Он должен был дать ей больше информации, иначе она не поверит ему.
— Человек в Сиктри. Набивальщик чучел.
— Зик?
— Он работает на меня.
Ее глаза расширились, как блюдца.
— Каким образом?
— У Зика есть связи в Зачарованном. — Технически это было правдой. — Люди знают, что я ищу Паука, и плачу за информацию. — Тоже правда. — Он дал знать своим людям, что Паук находится в Грани, и они связались со мной. — Опять правда. Хитрость лжи заключалась в том, чтобы говорить правду.
— Итак, когда вы вдвоем пошли в подсобку…
— Он рассказывал мне все о тебе и Ширилах.
— Сукин сын. А я стояла там как идиотка, ожидая вас двоих и думая: «Он определенно не торопится. Зик, должно быть, доит его, забирая каждую монету, которая у него есть». — Ты заставил меня почувствовать…
Он сделал широкий шаг и встал рядом с ней.
— Как?
Она подняла на него глаза. Хочу. Хочу женщину, хочу, хочу, хочу…
— Ты заставил меня чувствовать себя глупо. — Ее голос стал мягким. — Ты хоть голубокровный?
— Технически.
— Это как?
Уильям улыбнулся.
— Это значит, что меня называют лордом Сандином, но кроме этого у меня ничего нет. Ни власти, ни земли, ни статуса. У меня остались кое-какие сбережения после службы, и большая их часть сейчас на мне. — Ну, это была откровенная ложь. «Зеркало» снабдило его деньгами.
— Так ты был солдатом?
Она его не подловила. Уильям кивнул.
— Было дело.
Ее поза все еще оставалась настороженной, а глаза следили за его движениями. Но она больше не выглядела так, словно собиралась убежать. Он шел в правильном направлении.
— В каком подразделении ты служил?
— В «Красном Легионе».
— Красные дьяволы?
Он снова кивнул.
— Послушай, я хочу убить Паука. Единственная зацепка, которая у меня сейчас есть — это ты. Паук хочет тебя, а это значит, что ты моя приманка.
— Почему я не чувствую себя особенной? — Она склонила голову на бок. — Откуда мне знать, что ты все это не выдумал?
Он развел руками.
— Ты можешь спросить Зика, и он расскажет тебе тоже самое. Если у тебя есть способ узнать что-то за пределами Грани, ты можешь спросить о «Резне восьми» в Зачарованном. Но все это требует времени. Ты нуждаешься во мне, Сериза. Ты не знаешь, как бороться с «Рукой». Я знаю. Мы на одной стороне.
— Ты хочешь мне еще что-нибудь сказать?
Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне приходится надевать на себя поводок.
— Нет.
— Если ты солгал мне, я сделаю тебе больно, — пообещала она.
Он улыбнулся во все зубы.
— Ты постараешься.
Она вздохнула.
— Вы меня беспокоите, лорд Билл. От вас одни неприятности.
Он снова выиграл. Уильям с трудом сдержал смех.
— Ты должна быть взволнована, как и я. — Он сложил плечи арбалета и направился к лодке.
Она положила руку на бедро.
— Куда это ты собрался?
— К лодке. Ты снова назвала меня лордом Биллом. Это значит, что мы в порядке.
Сериза хлопнула себя ладонью по лбу и последовала за ним.
— Хорошо. Я возьму тебя с собой. Но только потому, что я не хочу бросаться в бой вслепую.
Они шли к лодке бок о бок. Он вдыхал ее запах, наблюдая, как шевелятся ее длинные волосы. Она шагала грациозно и так тщательно выбирала куда ступать, словно танцевала. Наконец до него дошло — следующие несколько дней он проведет под ее крышей. В ее доме, наполненном ее запахом. Он будет видеть ее каждый день.
Она будет видеть его каждый день. Если он правильно разыграет свои карты, она может даже больше, чем увидеть. Он должен был сохранять хладнокровие и ждать своего часа. Он был волком. У него не было проблем с терпением.
— Я просто хочу знать одну вещь, — сказала Сериза.
— Да?
— Когда ты убьешь Паука, ты отрубишь ему голову и заставишь Зика набить ее, чтобы убедиться, что он действительно мертв?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ДОСКИ крыльца заскрипели под ногами Лагара. Вся усадьба была прогнившей. Внутри дома пахло плесенью, панели были влажными и скользкими, покрытыми черными пятнами.
Он так сильно хотел заполучить усадьбу, что практически отдался «Руке». Гребаные уроды. Он пожал плечами, пытаясь избавиться от воспоминаний об их магии, горячей и острой, касавшейся его, как пучок раскаленных иголок. И все ради чего? Ради этого дерьмового дома.
Он хотел этот чертов дом только потому, что тот принадлежал Густаву. У Густава было все: он руководил своей семьей, и они боготворили его, его уважали, люди спрашивали у него совета… и Сериза жила в его доме.