— Пятьдесят две минуты, — сказал Ричард.
Сериза подняла голову к небу и выругалась.
УИЛЬЯМ повидал на своем веку несколько дерьмовых городков, но Ангел Руст взял приз. Он состоял из длинной грязной улицы, по обеим сторонам которой стояло около дюжины домов и заканчивался тем, что Сериза любезно называла «квадратом» — поляной размером с хоккейное поле. На одной стороне поляны стояло двухэтажное строение с вывеской «МОЛИТВЕННЫЙ ДОМ». С другой стороны возвышалась длинная прямоугольная коробка здания, сложенная из гигантских кипарисовых бревен и украшенная еще большей вывеской с надписью «ДОМ СУДА». Его двери в стиле амбара были широко открыты, и постоянный поток людей пробирался внутрь.
— Это и есть город? — пробормотал Уильям, обращаясь к Серизе.
— Окружной центр, — ответила она.
Он моргнул.
— Мы решили, что не хотим, чтобы Сиктри указывал нам, что делать, и создали свой собственный округ. Свой собственный суд, милицию и все такое.
Уильям сделал вид, что оглядывается.
— Что ты ищешь? — спросила Сериза.
— Единственную лошадь, которую вы все делите.
Она захихикала, как ребенок. Уильям загордился собой. Она считала его забавным.
Ричард нахмурился.
— Он намекает, что это город одной лошади, — сказала ему Сериза.
Ричард на мгновение поднял глаза к небу.
— Вы тоже обращаетесь к своим бабушке и дедушке? — спросил Уильям.
Ричард вздохнул.
— Точнее к моему покойному отцу. В последнее время он считает нужным подвергать меня всевозможным глупостям.
Они спешились перед зданием суда, привязали лошадей к перилам и присоединились к толпе, просачивающейся в здание. Десятки запахов кружились на ветру, атакуя нос Уильяма. Его слух улавливал обрывки разговоров. Люди толпились слишком близко к нему, пытаясь прорваться через двери.
Его охватило нервное головокружение. Толпы были опасны и возбуждали, и обычно он старался держаться от них подальше.
Держи себя в руках, сказал он себе. Ему надо было пересидеть этот суд, и тогда он окажется в доме.
— Мы немного провинциалы. Здесь никогда ничего не происходит, — сказал Ричард. — Судебное заседание — это большое событие. — Он улыбнулся.
Сериза улыбнулась в ответ.
— Я что, пропустил шутку? — спросил Уильям.
— Мы идем в бой улыбаясь, — сказал Ричард.
— Чтобы показать, что мы не волнуемся, — добавила Сериза. — Трясина наблюдает, а здесь репутация — это все.
Уильям наклонился к ней. От нее пахло грязью, но он уловил лишь легкий оттенок ее настоящего запаха, и это заставило его захотеть ее.
— Ты волнуешься?
— Если бы мне не нужно было улыбаться, я бы выдергивала волосы обеими руками, — тихо сказала она.
— Не надо. У тебя красивые волосы, и тебе потребуется много времени, чтобы отрастить их снова.
Ее глаза сверкнули, и она прикусила губу, явно стараясь не рассмеяться.
Внутри оказалось холоднее, чем на улице. На сквозняке плыл свежий сосновый запах. Из бочек, расставленных по углам, росло несколько молодых сосен. С потолка на длинных цепях свисали закопченные лампы. Когда они шли по переполненному проходу, загорелся желтый электрический свет.
Уильям посмотрел на Серизу.
— У нас есть электростанция, — сказала она. — Она работает на торфе.
Должно быть, это была какая-то человеческая шутка, которую он не понял.
Она посмотрела ему в лицо и усмехнулась.
— Серьезно. Торф очень хорошо горит, если его высушить. Мы отапливаем им дом.
Это было самое безумное, что он когда-либо слышал. В какой-то момент они, должно быть, задумались и сказали: «Эй, а что у нас есть дерьмового?»
«Грязь! Насколько я знаю, она холодная и сырая, давайте сожжем ее!»
«Ну, ни на что другое она не годится».
Что за хрень? Он предположил, раз у рыбы есть ноги, то грязь может гореть. Паук, не Паук, но если их кошки начнут летать, он рванет отсюда, как ракета.
Сериза заняла место в первом ряду, за столом. Ричард расположился в ряду прямо за ней и коротким кивком предложил Уильяму присесть.
— Располагайтесь.
Уильям сел. На другой стороне зала суда стоял точно такой же стол. Сторона обвиняемого, догадался он. Перед двумя столами возвышалась платформа, на которой стояли стол и стул судьи. По бокам перед судьей находились две маленькие кафедры — одна для истца, другая для ответчика. Расположение было достаточно знакомым. Он уже близко свыкся с тем, как устраивались суды в его военном трибунале.