— Нет.
Он поморщился.
— Тогда будет еще хуже.
Потрясающе.
— З-з-з… з-з-з… з-з-з…
— Не торопись, — сказал он ей.
— З-з-зачарованные мудаки.
Он издал короткий смешок.
Жуки продолжали свою безумную джигу. Если бы только она могла согреться…
— Есть ли другой путь в Сиктри?
Ей потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы переварить его вопрос. Наконец-то Сериза поняла.
— Следопыт в конце концов в-в-вернется. Мы д-д-должны покинуть реку.
Он кивнул.
— Совершенно верно.
Насекомые на ее руках начали грызть кожу, зарываясь в нее, пытаясь прогрызть себе путь через мышцы к венам и крови внутри. Она сжала кулаки, чтобы не расцарапать себя.
У нее текло из носа. У нее было абсурдное чувство, что если бы она могла схватить что-нибудь острое, как лезвие ножа, и поцарапать им кожу, то жуки исчезли бы.
Уильям резко повернул лодку, оттолкнувшись шестом. Плоскодонка врезалась в берег.
— Даже не думай об этом.
Сериза поняла, что держит в руке короткий меч. Она шмыгнула носом.
Уильям протянул руку.
— Он м-м-мой, — сказала она.
— Тебе не нужен он прямо сейчас.
Сериза глубоко вздохнула, четко выговаривая каждое слово.
— Если ты попытаешься забрать мой меч, я убью тебя им.
Его глаза изучали ее.
— Отлично, — сказал он. — Я не буду драться из-за твоего ножечка, если ты скажешь мне, как мы можем добраться до Сиктри другим путем.
Сериза заставила свой мозг работать. Он раскачивался медленно, как ржавая водяная мельница.
— Небольшой ручей начинается в трех милях вверх по реке, на правом берегу, между двумя соснами, одна из которых была опалена молнией. Он приведет нас к озеру Мозер, но нам придется тащить лодку последние две мили.
Начав чесаться, она уже не могла остановиться. Нет никаких жуков, нет никаких жуков…
— Королева бродяг!
— Что?
— Озеро Мозер.
Озеро Мозер. Что там с чертовым озером Мозер? Она представила себе водные пути. Сиктри. Они направлялись в Сиктри, в эту грязную канализационную дыру города. В Сиктри было что-то жизненно важное.
Уро.
Уро был в Сиктри. Она должна была добраться до кузена, чтобы он мог быстро доставить ее домой, чтобы она успела в суд, чтобы они могли вернуть дом, убить Ширилов и «Руку» и вернуть ее родителей. Спасти родителей. Добраться до Сиктри. Правильно.
— Озеро Мозер впадает в ручей Крошечного мишки, — сказала она. — Крошечный мишка перетекает в Большого мишку. Мы можем оставить лодку до того, как Большой мишка впадет в главную реку, и пешком пересечь болото до Сиктри.
Сериза мысленно пробежала весь путь.
— Три мили, ручей справа, озеро Мозер, Крошечный мишка, Большой мишка, тропа Миллера. — Она помолчала, неуверенная, ничего ли не забыла. — Три мили, ручей справа, озеро Мозер, Крошечный мишка, Большой мишка, тропа Миллера.
— Спасибо, Дора. Положи меч обратно в ножны, и мы поплывем дальше. — Он кивнул на реку.
— Что за Дора?
— Ты. Дора-путешественница. Vámonos3. Убери меч, или я заберу его у тебя.
Самонадеянный придурок.
— Прикоснешься ко мне и у-у-умрешь, — сказала она ему.
Он усмехнулся. Это был хриплый, низкий звук. Так смеялись волки.
Сериза вложила меч в ножны и крепко их сжала. Жуки впились сильнее, крошечные стальные жвала жевали ее связки, превращая мышцы под кожей в кровавое мягкое месиво… Сериза сжала челюсти, вспоминая гротескную паутину щупалец, когда они выходили из мутной воды… скользкие, с малиновыми отростками. Чертов урод. В следующий раз, когда мы встретимся, я подравняю твои руки. Я буду резать тебя на куски, пока ты не скажешь мне, где мои родители.
— Сейчас б-б-будет дождь, — сказала она, указывая на массивные серые тучи.
Уильям взглянул на облака.
— Дождь нам на пользу. Смоет наши следы. — Он замолчал и наклонился к ней. — Это все у тебя в голове. Не позволяй помыкать собой. Я буду охранять тебя, пока ты не вернешься в нормальное состояние.
Охранять ее, ха! Она сама будет охранять себя. Съежившись на скамейке, Сериза плотнее запахнула куртку и постаралась не чесаться.
КОРОТКИЙ ручей Серизы оказался грязью, залитой водой на полтора фута. Слишком мелко для загруженной лодки. Уильям переместил хватку и побрел дальше, волоча за собой лодку и их сумки. Сериза шла впереди него, держа меч наготове.
Она не трогала больше свою кожу. Она больше не чесалась, но магия «Руки» взяла свое: она шла согнуто, будто несла тяжелый груз, и за последний час она не сказала ему ни слова. Уильям не был уверен, стало ли ему легче от ее молчания, или же он соскучился по ее подколам.