Как и большинство измененных людей «Руки», Посад был задуман как оружие. Он должен был стать Мастером пчел, повелевать роями смертоносных насекомых. В боевых условиях идея оказалась крайне непрактичной, но Посад нашел свою нишу, заботясь о растениях, которые снабжали их химическими веществами для переделки людей.
— Я не могу найти Лаверна, — сказал Посад, стряхивая грязь с брюк большой правой рукой-лопатой.
Паук на мгновение задумался. Лаверн был одним из самых сильных охотников, но более неуравновешенным, чем большинство. Он проявлял склонность к каннибализму, а это означало, что его вот-вот заменят. Его использовали только под строгим надзором, и, насколько Пауку было известно, Лаверн не должен был покидать дом.
— Расскажи, — сказал Паук.
Посад поморщился.
— Кармаш велел держать ухо востро. Лаверн был в порядке вчера вечером, но сейчас он не в порядке.
Его заместитель отослал Лаверна. Паук почувствовал, как его захлестывает волна ярости, и мысленно сосчитал до трех.
— Ты уверен?
— Золотая мята с ним больше не связана. Пойдемте, сами увидите.
Они пошли по тропинке. Тачка скрипела с постоянной регулярностью, звук изношенных колес смешивался с сухим хрустом гравия.
В ноздри Паука ударил запах застарелой мочи. Тропинка повернула, и они остановились перед огромным цветком. Семи футов в ширину и бледно-желтого цвета, он распластался на земле, поднимаясь до пояса Паука. Фурункулы величиной с кулак, наполненные мутной жидкостью, покрывали толстые створки мясистых лепестков. Сеть бледных ложных тычинок поднималась к потолку, закрепившись за деревянный каркас крыши теплицы.
Вблизи вонь сточных вод выжимала влагу из глаз Паука. Он вглядывался в запутанную паутину нитей, ища настоящие тычинки среди засилья ложных. Он насчитал тридцать одну. Тридцать вторая тычинка свесилась в сторону, ее рыльце покрылось густым белым пушком. Тычинки созрели и дали пыльцу. Связь между магией Лаверна и цветком больше не подавляла его развитие.
— Лаверн мертв, — сказал Посад. — Я подумал, что вам следует знать.
Паук кивнул. Садовник протянул руку и срезал тычинку коротким толстым ножом. Это был второй человек, которого они потеряли в Трясине с тех пор, как Сериза покинула Крысиную нору. Первым был Тиболд, что не явился с докладом и которому вчера отрезали тычинку. Теперь Лаверн, который должен был сидеть в безопасности на базе.
Паук вышел из оранжереи и быстрым шагом направился в свой кабинет. У подножия лестницы стояла маленькая корзинка из тростника. Он посмотрел на нее секунду и поднялся по лестнице. На площадке стояли еще две корзины. Он прошел мимо них и оказался в коридоре наверху. Узкий коридор был усеян другими предметами, сплетенными из тростника. К стенам были прислонены штабеля носилок, корзины для белья и хлебницы. Круглые мусорные баки, поставленные друг на друга, образовывали колоннады из тростника. Замысловатые корзины соперничали за место с цветочными корзинами. Их сухой растительный запах смешивался с вонью водорослей, которая всегда наполняла дом.
Паук прорычал что-то себе под нос, увернулся от башни круглых кашпо, шатающихся при каждом его шаге, и протиснулся в маленькую комнату, служившую приемной для его кабинета. Вейсан сгорбилась в кресле, ее пальцы сплетали ковер из камыша. Куча тростника лежала у ее ног рядом с такой же большой кучей корзин.
При его приближении Вейсан вскочила на ноги, ее сильные руки разорвали сплетенный ковер.
— М'лорд!
— Пригласи Кармаша ко мне, — приказал он.
— Да, м'лорд.
Между ним и дверью стояло огромное тростниковое создание, похожее на полую утку. Паук пинком отбросил ее в угол.
— И перестань загромождать это место. Мы не торговцы корзинами.
— Да, м'лорд.
Он вошел в свой кабинет и прошел мимо прямоугольного массивного антикварного стола к окну. Кромешная тьма. Потребовалась доля вдоха, чтобы его улучшенные глаза привыкли, а затем темнота расцвела, раскрываясь перед ним подобно цветку, чтобы показать цепочку кипарисов рядом с затопленной равниной.
Кармаш ослушался его. Опять.
Гнев Паука привел его чувства в состояние перезагрузки, когда имплантированные железы впрыснули катализаторы в его кровь. Он отодвинул раму и распахнул окно. На него обрушился каскад ночных запахов и звуков. Его острый слух уловил особую походку Кармаша, и он повернулся лицом к двери. Шаги приблизились, и Паук ощутил мускусный запах пота разъединителя.
— Войдите, — рявкнул он. Последовала короткая пауза. Дверь распахнулась. Кармаш вошел внутрь, его неуклюжая фигура заслонила дверной проем. Он закрыл за собой дверь. С его седых волос капала влага. Ноздри Паука уловили запах болотной воды.