Сзади послышался стук копыт. Сериза повернулась в седле.
По тропинке быстрым галопом ее догоняли два всадника. Уильям и Кальдар. Уильям нес арбалет Певы. Некоторые женщины мечтали о своем рыцаре в сверкающих доспехах. Она же, по-видимому, получила своего рыцаря в черных джинсах и коже, который не выпускал ее из виду и шел с ней по своему порочному пути.
Когда она была подростком, то часто представляла себе, как повстречает незнакомца. Он был бы или из Зачарованного или из Сломанного, ну никак не из Трясины. Он должен был быть смертельно опасным и жестким, настолько жестким, что не будет бояться ее. Он должен был быть забавным. И, конечно, красивым. Она так хорошо представляла себе этого таинственного мужчину, что почти могла представить его лицо.
Уильям надрал бы ему задницу.
Может быть, именно поэтому она не могла выкинуть его из головы, подумала Сериза. Выдавая желаемое за действительное, надеясь на то, чего никогда не будет.
Двое мужчин поравнялись с ней и остановили лошадей.
— Видишь? — Кальдар поморщился. — Она цела и невредима.
Уильям не обратил на него внимания.
— Ты выехала одна. Не делай из этого привычку.
Он беспокоился о ее безопасности. Очаровательный лорд Билл. И сформулировал это так деликатно. Ну так, он ведь был воплощением галантности.
— Беспокоишься о своей наживке?
— Мертвая ты никому не нужна.
У Кальдара изменилось выражение лица.
— В чем дело? — спросила она.
— Ни в чем. Пожалуй, я поеду немного впереди. — Он поехал дальше.
Сериза вздохнула.
— Ты что, чем-то его достал?
Уильям пожал плечами.
— У него плохие шутки. Я сказал ему, что они не смешные. Ехать одной было небрежно. Если продолжать делать маленькие ошибки, они станут привычками, и тогда можно умереть.
Ей только этого не хватало.
— Спасибо за лекцию, лорд Билл. Как я дожила без вашей помощи до зрелого двадцатичетырехлетнего возраста, я никогда не узнаю.
— Обращайся.
Когда голубая кровь слышит сарказм, разве он его задевает? Нет, пожалуй, нет.
— Не указывай мне, что делать. — Она пришпорила лошадь, и кобыла последовала за Кальдаром. Уильям не отставал от нее. Он пристально смотрел ей в лицо. Сериза взглянула на него.
Проблема с лордом Биллом заключалась не только в том, что он был горячее, чем июль в аду, но и в том, что он пребывал в блаженном неведении о своей горячности, что, конечно, делало его еще более привлекательным. Слишком долго смотреть на него было плохо для нее. Он был вызовом, а у нее было так много других вещей, о которых нужно было беспокоиться: родители, вражда, остальная семья…
— Ты расстроена? — спросил он.
— Да.
— Из-за меня?
— Нет.
Жесткая линия его челюсти немного смягчилась.
— Тогда из-за чего?
Сериза посмотрела на небо, собираясь с мыслями.
— Я осознала, что я еще ребенок.
Уильям в упор посмотрел на ее грудь.
— Не сказал бы.
Смех заклокотал внутри нее, и она не смогла его сдержать.
— Выше, лорд Билл. — Она указала на свое лицо. — Невежливо пялиться на женскую грудь, если, конечно, она не голая с тобой в одной постели. Тогда можно смотреть на все, что захотите.
Янтарь вспыхнул в глазах Уильяма, выдавая сильное, ничем не сдерживаемое вожделение. А потом исчез.
Ох, лорд Билл, какая же ты бесхитростная штучка. Все, о чем он думал, было написано на его лице. У его жены не было бы никаких сомнений. Если бы ему было грустно, она бы знала. Если бы он хотел секса, она бы знала. Если бы он захотел другую женщину, она бы тоже узнала. Он был не способен лгать, даже если бы захотел.
— Почему ты считаешь себя ребенком? — спросил он.
— Потому что я хочу к маме, — ответила ему Сериза. Наверное, она поступила глупо, позволив ему заглянуть себе в душу, но ведь она не могла поделиться этим с семьей. — До сих пор я и не подозревала, что избалована. Родители оградили меня от действительно важных решений. Они все упрощали. До тех пор, пока я выполняю инструкции, и даже если и не всегда, все будет хорошо, потому что они всегда будут рядом, чтобы исправить это или, по крайней мере, сказать мне, как все исправить. Я жаловалась и думала, что мне приходилось нелегко. А теперь их нет рядом. Все решения теперь мои, и вся ответственность тоже на мне. Завтра я отправлю свою семью на бойню, чтобы забрать дом моего деда. Некоторые из них не вернутся. И все, чего я хочу, это чтобы мои родители сказали мне, что я поступаю правильно, но они не могут этого сделать. У меня такое чувство, будто я сдаю тест, а кто-то только что украл мою шпаргалку. Мне нужно уложить несколько лет взросления между сегодняшним вечером и завтрашним утром, и лучше сделать это быстро.