Матс был далеко не так обеспокоен как я.
—Да, и? - спросил он. —Что было бы тогда?
—Тогда я не была бы тем человеком, которого ты любишь! Я была бы просто одной стороной Миры, ее частью. Я была бы ее честной, ранимой стороной, которую она прятала от всего мира. Ту, что она оставляла дома, уходя. Когда она была с Дином или с парнем с гобоем, или с Зельмой. Я - та часть, которая умела любить. Но если бы я была целой — если бы я в данный момент не блокировала и не отключала Миру, так как она блокировала и отключала меня — тогда ты бы все еще любил меня? Не была бы я совершенно другим человеком?
—Нет, не думаю, - заверил меня Матс. —Как ты уже сказала: ты была бы ее частью, которая умеет любить. И пока твое сердце бьется в личности, которую я сейчас крепко держу, ты - тот человек, который мне нужен. Совершенно определенно.
—Мое сердце не бьется! Я — просто призрак!
—Уверена?
Он положил руку на мою грудь, туда, где обычно находится сердце, и тогда я почувствовала это, потому что была так взволнована. Оно стучало. Билось!
—Это не играет никакой роли, будь ты Эмили или Мира, или вы обе, - сказал он. —Я совершенно уверена, что лунная девушка, на которую я наткнулся на кладбище, - это твое настоящее я. Девушка, которой ты должна быть. И все, что любила или не любила Мира, и все, что любила или не любила Эмили, занимает свое место в твоей жизни. И в моей тоже.
Он был очень близко к моему лицу и близок к тому, чтобы поцеловать меня, однако остановился, чтобы сказать что-то:
—Тебе будет нелегко, если Мира вернется. Но это не важно, потому что у нас есть мы. До тех пор, пока я могу держать тебя, а ты доверяешь мне, ничего вообще не может с нами случиться.
Опьяненные этим чудесным чувством, что никому из нас не нужно спасаться, когда мы были вместе, мы снова углубились в поцелуй. Я была самой собой, лунной девушкой, призраком с бьющимся сердцем, и все остальное было не важно. Или, ну да, почти все. Мне было известно, что дверь комнаты стояла открытой, и мои родители сидели этажом ниже в гостиной. Если они вообще сидели, а не ходили туда-сюда, удивленные и в растерянности.
Поэтому мы с Матсом взяли себя в руки и через некоторое время покинули мою комнату, чтобы вернуться к родителям и заверить их в том, что им все это не снится. Мы посидели у них, приблизительно до полуночи, и при этом я поняла, что моя неверная кошка предпочитала сидеть на коленях у Матса, чем у меня. Но я перенесла это с формулировкой, что могла понять ее пристрастие.
В лунном свете мы пошли домой по почти пустым улицам. Остаток ночи принадлежал нашей любви. Незадолго до того, как взошло солнце, и мое изнуренное тело заснуло, в моей голове появилось еще несколько странных мыслей, которые, наконец, дали мне понять, что я не хотела забывать. Это было связано с тем, что Матс пожелал для меня руководство по эксплуатации. И при том, что он видел существ, которые предпочитали не видеть другие люди.
Мне кажется, что я думала приблизительно о следующем:
Наш мир таков, каким мы себе его представляем. Когда-то мы написали для себя инструкцию, как жить в этом мире. Если это руководство отказывает, так как случилось у Миры, то нам не стоит сомневаться в нашем мире. Или в человечестве. Или даже в нас самих. Мы должны сомневаться только в наших собственных инструкциях и тогда переписывать их.
Только в таком случае мы могли бы что-то изменить и спастись.
Я не знаю, буду ли всегда так чувствовать мое сердце, как в эту ночь. Но я знаю, что мое сердце бьется не просто так. Я пройду назад всю длинную дорогу, по которой шла Мира в своем заблуждении. Назад в исходный пункт, где она потерялась. Я найду ее, и мы будем жить. Я буду жить. Так как я не мертва.
Мое бьющееся сердце доказывает это.