Большое витражное окно с изображенным на нем павлином, гордо распушившим свой хвост, было прикрыто легкой розовой тканью. Она полностью пропускала воздух, но мешала прохождению навязчивых солнечных лучей.
Шкаф в углу и пеленальный столик также заняли свое законное место в детской комнате, ровно, как и целая куча игрушек, которую купил альфа, охваченный шквалом чувств ко своей новообретенной паре.
Связь, что плотно соединила два существа, не давала покоя оборотню ни днем, ни ночью. Он был рад, безусловно, но пока не представлял свою дальнейшую жизнь и окончательно запутался в эмоциях. Волк, и без того отличавшийся своенравностью, с приобретением пары окончательно вышел из-под контроля. Он то скулил, то рычал, под натиском чувств малышки, хотя в этот момент находился в километрах от нее. Такое поведение ничего не понимающим членам стаи казалось странным.
Непреодолимая тяга к ребенку, образовавшаяся сразу после его рождения, казалось, стала еще сильнее. Альфа буквально чувствовал физическую боль от того, что находился вдали. Эмили стала его солнцем и светом за эти два месяца, его луной. Той, ради которой он был готов умереть.
И вот сейчас, находясь рядом и, слушая непрекращающийся плачь дорогого существа, волку казалось, что он погибает. Чувство, что ему сделали бесценный подарок и тут же пытаются его отобрать, убивало его изнутри. Вкупе с отголосками боли малышки ему хотелось поддержать волка в стремлении лечь на пол и заскулить, но он не мог себе этого позволить.
- Как она? – беря Эмили на руки, осторожно придерживая голову, спросил уже, наверное, в сотый раз альфа.
Марта терпеливо повторила фразу, которая с каждым разом оставляла отпечаток на сердце волка все больший, чем предыдущий.
- Состояние ухудшается, альфа. Мы варим микстуры, но они лишь притупляют боль на время. Не зная причины, мы не можем найти лекарства и… - Марта задохнулась на мгновение, чтобы продолжить уже не серьезным тоном, которым хорошо сдавать рапорт, а ее обычным, с долей материнской заботы и тревоги голосом, - Дейвид, послушай, только ведьмы способны помочь. И нравиться тебе это или нет, но без них шансы почти равны нулю!
Женщина отчаянно пыталась удержать за плечо разъярившегося волка, который метался по детской комнате и, закрывая ребенка собою, сгибался над ней чуть ли не пополам.
-Дейвид,- на выдохе произнесла женщина с грустью и небольшим упреком за то, что он пытался защитить от нее ребенка.
На самом деле ее обида имела место быть лишь наполовину – волк старался спрятать малышку не от пожилой женщины, а от ее слов. А возможно даже от вновь нависшей опасности в виде ведьм и скрыть дитя он хотел именно от них. Впоследствии он не смог дать точный ответ, но то, что это был жест на уровне инстинктов, в этом он был уверен.
-Это не обсуждается, - вновь припечатал волк, присаживаясь в кресло.
Марта, недовольно поджав губы, отвернулась, но дальше спорить не стала. Она вышла из комнаты, поманив за собой Соф, оставляя альфу и луну наедине.
В голове волка был рой мыслей, который нападал все сильнее и больнее с каждой секундой потраченного в бездействии времени. Однако вместе с тем он ощущал безумную, сводящую с ума пустоту. Она царапала его изнутри своими острыми ядовитыми когтями. Каждый раз, когда ее лапы касались души оборотня, он чувствовал, как со звоном лопаются нити, что связывают его с этим миром. Было такое впечатление, что перед ним появилась невидимая стена, которую сначала он не замечал, но она все утолщалась и вот через нее уже сложно разобрать звуки, голоса, что его звали, даже чувства словно притупились и не могли достигнуть цели – он их не ощущал. Все вокруг словно заледенело, а сам вожак превратился в статую, которая не может пошевелиться и наблюдает за всем со стороны. Через миг даже эта привилегия бесследно исчезла – разорвалась с тихим тренькаем последняя нить.
«Дейвид, Дейвид!» - звуки тонули в тишине этого места, не позволяя вырваться добыче из цепких лап. Тело оборотня безвольно лежало посреди темного, похожего на склеп помещения, а над ним склонились голодные тени.
Тем временем в замке
Вокруг творилось что-то невообразимое. Оборотни носились по замку так, словно лишились рассудка, потеряв связь со своим вожаком. Они не знали что делать, или хотя бы что произошло. Лишь огромный серый волк в безумстве тряс тряпичной куклой повисшее тело альфы, а тонкая и хрупкая рука Софии крепко сжимала плечо беты, безуспешно стараясь вытереть слезы.