- Алисандр, - в который раз позвала она волка, стараясь заставить его посмотреть на себя, но тот не замечал ничего вокруг. Все его и внимание волка внутри было сосредоточено на теле друга, которое он прижимал к себе.
С его губ срывался тихий, на грани слышимости шепот:
-Этого не могло произойти…не могло… Нет! – бета резко вскочил и, подлетев к замершей в углу Марте, схватил ее за плечи и затряс, бешеным взглядом смотря на знахарку.
- Спаси его, слышишь, спаси! – он не заметил, как цвет его глаз поменялся на золотой, не заметил удлинившихся клыков и появившихся смертоносных ногтей, который находились в опасной близости к телу пожилой женщины.
- Бета, простите, - Марта тряслась от страха, понимая, на что способен оборотень, который потерял контроль над своим зверем. Она смотрела в пол, боясь, что взгляд в упор волк беты может принять за вызов. – Я не могу помочь ему, он мертв… - последние слова Алисандр услышал лишь усилием воли поборов гул в голове. Он с диким ревом оттолкнул от себя ненавистную женщину и, не найдя в себе сил бороться со своей животной стороной, обратился.
Серый волк сорвался с места. Он не осознавал куда бежит, а ноги вели его в то место, где он смог бы выплеснуть свою ярость – в лес. Там была одна поляна, которая уже много лет переносила ярость беты, сохраняя в себе отметины от его когтей вкупе с его проблемами и болью. Да, туда. Быстрее, иначе животное сорвется прямо посреди населенных улиц.
В облике волка боль от потери друга чувствовалась чуть ли не острее, чем в человеческом обличии. Все сущности оборотня выли от чувства потери, охватившего грудную клетку и мешавшего вздохнуть.
Это чувство, такое далекое и забытое, имело и ранее место в жизни волка. Тогда он потерял родителей. Они отправились как послы в другую стаю с важным договором, но были убиты. В то время племена не могли достигнуть мира без ущемления чьи-либо прав, и вот-во должна была разразиться война. Это убийство могло послужить решающим фактором, да только вовремя выяснилось, что то вина не оборотней, а тайного совета демонов, что хотели стать катализатором сражения. К счастью, этот случай не подтолкнул к битве, а наоборот послужил первым шагом к примирению стай.
И все было бы просто замечательно, если не думать о маленьком, шестилетнем мальчике, которому за это счастье пришлось заплатить высокую цену.
Его приютила семья Дейвида и с тех пор они с ним стали не просто друзьями, а братьями.
Бета несся все быстрее, пытаясь заглушить удушающую боль, которая все разрасталась прямо под сердцем. Наконец его лапы коснулись земли леса. Забегая в самую чащу, оставшись один на один со своими чувствами, он завыл. Громко, протяжно, с тоской, от которой кровь стыла в жилах. Он выл и наносил когтями новые отметины на деревьях. Некоторые из последних не могли этого вынести и падали вниз, пугая звериный мир леса страшными звуками.
Волк катался по земле, стараясь найти положение, в котором боль отступит и, не отыскав, корчился на траве, все больше задыхаясь. Наконец Алисандр обратился в человека, но, кажется, он не обратил на это внимание, переходя от воя к крику. Когда горло охрипло, он безумно засмеялся, а на глазах выступили первые за это время слезы.
Прошло много времени перед тем, как бета оказался обессиленно лежащим на холодной почве и смотрящим пустыми глазами на небо. Не известно, что он искал в нем, но незаметно для него дыхание вернулось в норму, а сердце перестало выпрыгивать из груди. Решив, что время пришло, бета вернулся в замок.
Только перейдя порог, он не мог понять, что его так поразило. Боль прошла окончательно, словно волшебник своей палочкой снял с него тяжкий груз. Не осознавая, что произошло, Алисандр прислушался к своему волку и застыл – тот больше не скулил и не рвался убивать всех и вся. Он удовлетворенно сопел и глубоко внутри появилось тепло, словно внезапно там поселилось маленькое солнышко.
Шокированным взглядом оборотень пытался найти причину своего спокойствия, и внезапно его глаза зацепились за маленький сверток на руках у Розы. Эмили впервые за три дня перестала плакать, она весело махала крохотными кулачками в воздухе и смеялась. Но этого просто не могло быть, если бы альфа погиб – пара, какого возраста она не была, просто обязана ощутить смерть своей половинки, а это значит…
-Боже, - прикрыл глаза бета, а несмелая улыбка озарила доселе хмурое лицо.
Смех беты слился с хохотом ребенка и разнесся по коридорам замка.