Правда, в последние дни ее чувства к нему несколько изменились. Да, разумеется, отношения между их странами трудно было назвать дружественными, но ведь не воевали же они! Во всяком случае, пока. И Стивен был безжалостным и грубым лишь тогда, когда она вступала с ним в борьбу. Но теперь, когда они заключили перемирие, у нее не осталось причин ненавидеть его или бояться.
Анемон задумчиво прошлась по маленькой каюте. Может быть, тот страх, который она испытывала, вовсе не был боязнью физического насилия? Может быть, ее пугало неожиданно сильное влечение, которое она почувствовала к Стивену Берку с момента их первой случайной встречи на туманной ночной пристани? Как же это могло случиться? Ведь она была равнодушна к мужскому полу, после того как Эндрю Бойнтон разочаровал ее в столь нежном шестнадцатилетнем возрасте. И вот теперь ее непреодолимо влекло к мужчине, который совершенно не заслуживал доверия!
Какая ирония судьбы, размышляла девушка, усаживаясь на койку спиной к переборке и вытягивая ноги. Пять лет назад, после жестокого опыта с Эндрю, она поклялась никогда больше не влюбляться. Сердце ее до сих пор болезненно сжималось при воспоминании об этом. Как наивна и слепа была она!
Она встретилась с капитаном Эндрю Бойнтоном в Лиссабоне, когда ее отец работал там связным генерала Уинтершама. Эндрю был обаятельный, озорной и по-мальчишески красивый. Анемон влюбилась в него с первого взгляда. Он тоже уверял ее, что любит, целуя под португальской луной, и намекал на будущую совместную жизнь. Анемон тянулась к нему, как овечка, влекомая сладкоголосой свирелью Пана.
Но в конце концов наступило горькое прозрение. Совершенно случайно она обнаружила, что ее обожаемый капитан Бойнтон точно так же обхаживает дочку генерала-консула и племянницу португальского атташе. Он рассчитывал с их помощью упрочить свою военную карьеру и продвинуться по службе. Заигрывая с Анемон, он вовсе не собирался на ней жениться. Его целью было добиться благосклонности ее отца. Это открытие сильно потрясло ее. Анемон хотела покончить с собой или убить его. Жгучее чувство боли и унижения вспыхнуло в шестнадцатилетней девушке, и все ее розовые девичьи мечты погибли, не осуществившись.
Она встретилась с Эндрю еще один, последний раз. Был солнечный полдень, они гуляли по военному лагерю взявшись за руки, и ей каким-то образом удавалось скрывать свои чувства. Когда они остановились поговорить с двумя офицерами, товарищами Эндрю, Анемон решила, что наступил подходящий момент для мести. Неожиданно обернувшись к Эндрю, она с ослепительной улыбкой заявила, что хочет передать на словах кое-какое сообщение двум дамам. Не согласится ли он помочь ей? Эндрю галантно кивнул, но, услышав имена адресатов, побледнел. Имена – и его товарищи-офицеры это знали – принадлежали дамам, с которыми Эндрю Бойнтон имел близкое знакомство.
– Передай этим, несомненно, милым дамам, что ты переходишь в их полное распоряжение, – сказала Анемон с убийственно любезной улыбкой и, превозмогая боль в сердце, продолжила спокойным тоном: – У меня больше нет ни малейшего желания иметь дело с таким низким лицемером, но они, возможно, не так разборчивы, и я от всей души желаю им счастья с человеком, который и мизинца моего не стоит…
С этими словами она толкнула его в лошадиное корыто, стоявшее неподалеку. Эндрю негодующе вскрикнул, офицеры засмеялись, а проходившие мимо солдаты с любопытством уставились на девушку. Высоко вскинув голову, Анемон с презрительной улыбкой пошла прочь.
С тех пор, когда при ней произносили имя Эндрю Бойнтона, Анемон делала скучающее лицо и небрежно бросала:
– Ах, этот?
Но боль осталась, затаившись в глубине души, и Анемон решила больше никого и никогда не впускать в свое сердце. Она с удовольствием разговаривала, шутила и дружила со многими мужчинами, но чувства ее оставались нетронутыми. До встречи со Стивеном Берком…
«Это безумие, полное безумие! – сердито сказала себе Анемон и ударила кулаком по матрасу. – Я не должна думать о Стивене Берке как о мужчине! Он опаснее десяти Эндрю Бойнтонов!»
Она вскочила с койки и принялась взволнованно расхаживать по узкой каюте. Конечно, ей надо обуздать все свои нелепые эмоции за то время, пока корабль будет плыть в Нью-Брансуик, а потом в Новый Орлеан. И постараться избегать контактов со Стивеном. Ступив на американскую землю, она тут же избавится от его присутствия. Ей больше не придется созерцать его стройную фигуру и суровое лицо, терпеть наглый взгляд синих глаз и испытывать странное головокружение, когда он стоит рядом. От одного его присутствия мысли ее путались, а сердце начинало учащенно биться. Он же всегда оставался трезвым и спокойным. Анемон проклинала свои глупые порывы, мучительно сознавая, что Стивен не испытывает к ней никаких чувств. За последние пять дней он не проявил к ней почти никакого интереса. Ну еще бы! Ведь он заявил, что она не стоит внимания даже Энтони Уикхэма, а уж его собственного – и подавно.
Она его не привлекала как женщина, это было совершенно ясно. Анемон резко остановилась, вспомнив, как несколько минут назад он обнимал ее на палубе. При одной мысли об этом щеки девушки запылали от стыда и унижения, ибо сейчас она отчетливо поняла, что он просто развлекался с ней. Поскольку здесь не было других, более интересных женщин, он обратил свой распутный взор на нее. Это не мужчина, а гадкий сатир!
Стук в дверь прервал ее размышления. Прежде чем открыть, Анемон стерла с лица следы беспокойства и с удивлением увидела на пороге каюты Тома Раггинса – стюарда, который приносил ей еду. Он стоял, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Оттопыренные уши и обильная россыпь веснушек делали его невероятно милым.
– В чем дело, Раггинс? – с улыбкой спросила Анемон.
– Капитан прислал вам вот эту записку, мисс! – Густо покраснев, стюард сунул ей в руки запечатанную бумагу. – Он сказал, чтобы я дождался вашего ответа.
– Спасибо.
Анемон сорвала печать. Крупным красивым почерком Стивен Берк писал, что просит ее сегодня вечером поужинать с ним в его каюте.
– Нет, – со вздохом ответила Анемон, – поблагодарите капитана Берка за его любезное приглашение, но передайте ему, что… у меня болит голова и я не смогу прийти.
В глубине души ей очень хотелось побыть в его обществе, поговорить, посмеяться за вечерней трапезой, но внутренний голос говорил девушке, что она должна избегать Стивена Берка, как чумы. Ужин наедине с этим мужчиной – слишком опасное удовольствие.
Когда Раггинс ушел, каюта показалась ей как никогда пустой, а одинокий ужин – на редкость безвкусным. С каждой минутой она все больше томилась от скуки. Через час после наступления сумерек, когда был унесен поднос с пустыми тарелками, Анемон ощутила отчаяние пойманной в клетку птички. Ей не сиделось в четырех стенах. Распахнув дверь каюты, девушка направилась к трапу, решив прогуляться по палубе и тем самым хоть как-то развеяться.
Неожиданно она услышала приглушенные ветром голоса. Вот они утихли совсем, но через мгновение до ее слуха долетел мужской смех. Подстрекаемая любопытством, Анемон пошла в ту сторону, откуда раздавались звуки.
Ей не понадобилось много времени, чтобы найти источник веселья. В носовом кубрике посреди бочек, свернутых парусов и веревок сидели тесным кружком Уильям Таттл, Раггинс и четверо других членов экипажа «Морского льва», склонившись над игральными костями. Факел, висевший на стене в металлическом кронштейне, освещал их лица.
Какое-то время Анемон молча стояла и с интересом наблюдала за игроками. Неудачно выбросив кости, Уильям Таттл смачно выругался, но крепкое словцо не оскорбило слух девушки. Наконец Патрик Симпсон, корабельный казначей, поднял голову и, увидев непрошеную зрительницу, испуганно спрятал кости в карман. Заметив белокурую леди, остальные игроки один за другим начали вставать с пола. Увидев их виноватые лица, Анемон рассмеялась.
– Нет-нет, не вздумайте из-за меня бросать игру! – взмолилась она. – Я и сама люблю переброситься в кости. Не бойтесь, вашему капитану я ничего не скажу. Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам? – Эта последняя фраза была обращена к Уильяму Таттлу, второму по званию после Стивена Берка и, значит, главному среди присутствовавших моряков.