– Несмотря на чувства Джонни? – В глазах ее мелькнула улыбка. – Значит, ты не выбросишь меня за борт, пока я буду спать?
– Все зависит… – Он легко провел языком по ее губам.
– От чего?
Напряжение и холод начали отпускать девушку. Стивен стал ласкать ее груди, и она почувствовала где-то внутри уже затеплившийся восхитительно жаркий огонек.
– От того, как ты будешь ублажать меня сегодня ночью.
Лишь слабый блеск его глаз говорил о том, что он шутит. Сосредоточенно прищурившись, он оглядел ее сияющее нагое тело.
– О, я буду стараться! – прошептала она, наклоняя голову Стивена, и с напускной серьезностью заглянула в его лицо. – Мне совсем не хочется снова искупаться в черной ледяной воде залива.
– Вот и умница! – Стивен вдруг усмехнулся и накрыл ее губы своими. Этот долгий чувственный поцелуй словно оплел все тело шелковыми лентами огня. – Продолжай в том же духе, и я разрешу тебе остаться на борту до самого Нового Орлеана, – проговорил он на ухо девушке и принялся осыпать ее поцелуями.
– О, благодарю вас, сэр, вы так добры! – пролепетала Анемон и, неожиданно привстав, укусила его плечо мелкими белыми зубками.
Стивен удивленно зарычал, и она упала на спину, смеясь над его реакцией. Но в следующее мгновение он навалился на нее и начал щекотать. Девушка шутливо вырывалась из его рук. Однако вскоре игра превратилась в страсть. Их тела жарко приникли друг к другу.
– Анемон, – хриплым, волнующим голосом проговорил Стивен, – даже не думай о том, чтобы меня бросить! Я никогда тебя не отпущу.
Анемон посмотрела в красивые синие глаза Стивена и откинула с его лба черные волосы. Мягкие губы девушки тронула нежная улыбка.
– У меня никогда не возникнет такого желания, – прошептала она.
Ночь окутала их своим темным покрывалом, и они забыли обо всем и обо всех. Они были одни в своем собственном мире – до тех пор, пока рассвет не развернул на утреннем небе свои бледные знамена, тронув далекий горизонт красками нового дня.
Глава 17
Анемон думала, что ко времени прибытия «Морского льва» в Новый Орлеан Джонни Такер преодолеет свою антипатию к ней и они подружатся. Однако этого не случилось.
Плавание длилось много недель. Они пересекли Атлантику, вошли в спокойные воды Мексиканского залива, а оттуда по извилистому руслу реки Миссисипи двинулись к Новому Орлеану.
Все это время Джонни хранил ледяное молчание в присутствии девушки и почти не покидал своей каюты. Сначала его поведение отчасти объяснялось тем, что он должен был восстановить подорванное здоровье: в плену англичане избивали его и морили голодом.
Но вот наступило время, когда он окончательно поправился и смог самостоятельно выходить на палубу. Но и тогда Джонни явно предпочитал уединение, не желая смотреть, как Анемон разгуливает по кораблю, перешучивается с матросами или стоит на шканцах рядом со Стивеном.
Его неприязнь к девушке придавала этому плаванию некоторую напряженность, но ничто не могло полностью омрачить счастья Анемон. Она наслаждалась каждым мгновением, проведенным со Стивеном, и купалась в его любви.
Шли дни, и она с растущим нетерпением ожидала встречи с отцом. Теперь почти все ее мысли были поглощены таинственным заговором Де Воба. Она знала, что Стивен разделяет ее беспокойство по поводу планов француза.
В то утро, когда «Морской лев» прибыл в порт Нового Орлеана, она не находила себе места от волнения. Скоро они со Стивеном сойдут на берег и вместе отправятся в отель «Бержерон», а потом с помощью ее отца сделают все возможное, чтобы помешать Де Воба воплотить в жизнь коварные замыслы.
Несмотря на раннее утро, было уже жарко и душно. Анемон обнаружила, что июнь на Миссисипи – это палящий зной и невыносимая влажность. Лишь речной ветерок делал терпимым такое сочетание погодных условий.
В день их прибытия в город она надела тонкое платье из бледно-голубого муслина с атласной отделкой и убрала густые пепельно-русые волосы в затейливую высокую прическу, которая открывала шею освежающему летнему ветерку.
На ней не было никаких украшений, кроме шпилек для волос – с ними ее похитил Стивен в ту ночь, – но природное очарование и красота девушки не нуждались в искусственной мишуре.
Она решила посмотреть, как корабль будет причаливать в порт, и насладиться видом большого незнакомого города. Проходя по коридору к трапу, она заметила, что дверь в каюту Джонни Такера открыта, и это было довольно необычно. Анемон заглянула внутрь и увидела, что Джонни сидит на своей койке и натягивает сапоги. В тот момент, когда она остановилась у двери, он поднял голову, и его карие глаза потемнели от привычного гнева.
– Доброе утро, – поздоровалась она холодным, но вежливым тоном. – Как хорошо, что мы уже в порту, правда?
Девушка не могла пройти мимо, не заговорив с Джонни, но навязывать ему свое общество не решалась: слишком уж откровенно он ее избегал. Поэтому она удивилась, когда Джонни встал с койки и неожиданно пригласил ее в каюту.
– Мне нужно с вами поговорить. – Он показал на стул, стоявший в центре комнаты: – Присаживайтесь, если хотите.
– Спасибо, я постою.
Анемон испытывала смешанное чувство беспокойства и сочувствия. С одной стороны, ей хотелось завоевать расположение Джонни Такера – ведь он дружил со Стивеном и занимал большое место в его жизни. Но с другой стороны, ее с самого начала оскорбляло его незаслуженное презрение к ней. Она не желала заискивать и льстить. Всячески стараясь быть приветливой, она давала ему возможность сделать шаг навстречу, но никогда, ни при каких обстоятельствах не стала бы унижаться перед ним, умоляя о снисхождении.
Он окинул ее долгим оценивающим взглядом. Она ждала в молчаливом нетерпении, гадая, что же он скажет дальше.
– Я рад, что мы прибыли в порт, – наконец бросил Джонни и принялся расхаживать по каюте. У него еще болела нога, и он слегка прихрамывал, но манера держаться у него была самая решительная. Он был так же высок, как Стивен, – крепкий молодой человек, светло-русый, с квадратной челюстью, прямым носом и темными бровями вразлет над карими глазами, опушенными длинными ресницами. – Стивен говорил мне про дело Де Воба. Это будет интересно.
– Да. – Анемон была рада, что они хоть в чем-то сошлись мнениями. – Что бы ни замышляли Де Воба с Пауком, их надо остановить. Я уверена, что их заговор не сулит ничего хорошего обеим нашим странам.
Джонни поджал губы и резко повернулся к девушке:
– Да плевать я хотел на Англию! Пусть катится ко всем чертям! Если Наполеон завоюет ее всю, туда ей и дорога. Меня беспокоит только Америка.
– Разумеется, – холодно отозвалась девушка, с трудом сдерживая раздражение.
– А знаете, – вдруг сказал Джонни, подойдя ближе и нависнув над ней в тесной каюте, – мать Стивена – англичанка. Она очень красивая, знатная леди, лучшая подруга моей матери. Вы знали об этом?
– Стивен рассказывал мне о своей семье и о вашей. Ваши отцы вместе плавали много лет назад – во время войны с Англией.
– Да. Алекс Берк похитил тетю Элизабет – так я называю мать Стивена – с английского торгового судна и взял ее на борт своего частного корабля. Они полюбили друг друга. Это чудесная история. Я слышал ее бессчетное множество раз. Тетя Элизабет родилась в Англии, она была знатного происхождения, но оставила все и стала американкой. Да, она перешла на нашу сторону, когда Америка боролась с британской тиранией. Она раскрыла роялистский заговор, разоблачила предателя и спасла жизнь Алексу.
– Замечательно! – сказала Анемон, которой все меньше и меньше нравился этот разговор. Джонни откровенно пытался вознести мать Стивена на героический пьедестал и тем самым унизить ее самое. – К чему же вы клоните? Или вам просто нравится вспоминать прошлое? – спросила она с холодной улыбкой.
Джонни неприятно усмехнулся. Лицо его исказилось от злобы.
– Я клоню к тому, что ты и в подметки не годишься Элизабет Берк, матери Стивена. Она настоящая леди, красавица и патриотка. А ты всего лишь английская шпионочка, случайно попавшаяся ему на пути.