– Прошу прощения. Но не думай, что я отпущу тебя раньше, чем услышу объяснение.
– А что тут объяснять? Корабль прибыл в порт. Мне надо было найти своего отца, вот я и ушла.
Всю следующую минуту она не слышала ничего, кроме его шумного, сдерживаемого дыхания. В плену его сильных рук ей ничего не оставалось, как только смотреть на плиссировку его рубашки, ибо она не хотела встречаться с ним взглядом.
Анемон чувствовала, как напряжено его тело, и знала, что он едва сдерживает гнев. Она говорила себе, что не боится Стивена: он уже причинил ей боль, обманув самым жестоким образом, каким только может обмануть мужчина женщину! Теперь бояться нечего. Что еще он мог ей сделать? Однако мощь его великолепного мускулистого тела в сочетании с затаенной яростью вызывали страх в глубине ее души.
– Маленькая стерва!
Слова были сказаны тихо, но от этого они прозвучали не менее жестоко. Он грубо дернул девушку на себя и посмотрел ей в лицо с неприкрытой яростью:
– Ты с самого начала не хотела, чтобы мы сошли на берег вместе, верно? Ты с самого начала собиралась работать над этим заданием без меня и только ждала, чтобы я привез тебя в Новый Орлеан!
Анемон не сразу поняла, о чем он говорит. Его предположение было так нелепо, что она не могла ничего сказать, только смотрела на него во все глаза. Он обманул ее, а теперь обвинял ее в том же! Он думал, что все это время она не любила его, а лишь притворялась, что все ее чувства были так же фальшивы, как и его собственные! Анемон не выдержала и рассмеялась неестественным истерическим смехом. Он сильнее сжал ее запястья.
– Ты просто хитрая лгунья! – прорычал он. – Это так? Отвечай, черт возьми!
Она судорожно вздохнула, охваченная лютой, ослепляющей яростью. Так, значит, вот что он думает? И это после того, как она отдала ему всю себя! Напоила его той любовью, что была в ее сердце, не оставив себе ни капли!
Нет, это не человек, решила Анемон, содрогнувшись от гнева. Это червяк! Червяк, который всех вокруг считает такими же низкими и подлыми, как он сам. Она взглянула на него сквозь пелену боли, и глаза ее холодно прищурились. А почему бы и нет? Почему бы не уязвить его тем же оружием? Почему бы не пошатнуть эту самовлюбленную гордыню, не смыть самодовольство с его надменной души?
Ее лицо побледнело еще больше, став одного цвета с белоснежным шелковым диваном. Глаза ее сверкали, как огромные раскаленные угли.
– Отпусти меня! – сквозь зубы процедила Анемон, и ее гневный голос грозным эхом отозвался под сводами бело-золотой комнаты.
К удивлению девушки, Стивен ее отпустил. Отступив на шаг, он уставился на нее с таким потрясенным видом, что она вновь засмеялась:
– Тебе кажется невероятным, что женщина может уйти от тебя, да, Стивен, мой котенок? – Она презрительно усмехнулась. Внутри у нее все сжималось от боли, но было так приятно уколоть его, спрятав собственную боль за щитом лжи! – Я хотела, чтобы ты отвез меня в Новый Орлеан, Стивен, – продолжала она, – а заодно собиралась выяснить, что тебе известно о Генри Марсье и обо всем этом грязном деле. Ты угодил мне по обеим статьям… – Она снова усмехнулась. – Понимаешь, Стивен? – протянула она. – Я тебя просто использовала. Все это было притворством – от начала и до конца, каждое мгновение. Но теперь ты мне больше не нужен. Я не желаю тебя видеть, не желаю с тобой разговаривать и вместе работать. Ясно? Ты мне надоел. Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел.
На мгновение ей показалось, что она зашла слишком далеко и сейчас он ее ударит. Вид у него был свирепый, он словно окаменел, каждый мускул угрожающе напрягся. Девушка в страхе невольно отступила назад, но он схватил ее. Анемон скривилась от боли, но на этот раз он не ослабил хватку.
– Мразь! Жестокая, грязная сучка!
Эти слова обдали ее ледяным холодом. Она заставила себя улыбнуться вмиг пересохшими губами.
– А ты законченный болван. Думал, что я в самом деле тебя люблю?
Внезапно он отшвырнул ее от себя – так резко, что она упала в кресло, – размашисто подошел к камину и изо всей силы ударил кулаком по белой мраморной полке, вдребезги разбив стоявшую там стеклянную статуэтку.
Стивен захлебывался от дикой, неистовой ярости, которая кипела в его душе. Еще никогда в жизни он не был так близок к совершению убийства, никогда и ни к кому не испытывал такой всепоглощающей ненависти. Его так и подмывало стиснуть в пальцах тонкую шею девушки и задушить подлую лгунью. Пытаясь совладать с этим безумным порывом, он ухватился двумя руками за каминную полку.
Подумать только: еще недавно он волновался за Анемон! Увидев, что ее нигде нет, он приказал своим людям обыскать все судно, а сам расхаживал по палубам, мучаясь в догадках. Ему и в голову не могло прийти, что она просто ушла с «Морского льва», не сказав никому ни слова.
Сначала, когда корабль встал в порту и обнаружилось, что девушка пропала, Стивен был озадачен. Потом его недоумение сменилось тревогой. Наконец, тщательно осмотрев все судно, со всевозрастающим беспокойством расспросив каждого моряка на борту, он почувствовал, как в нем зашевелились первые ростки сомнения и злости. Стивен понял, что она могла просто уйти одна к своему отцу, нарочно тихо улизнув с корабля.
Но он не мог в это поверить! Как же так? Они строили планы, собирались по прибытии в порт вместе отправиться в гостиницу – здесь не могло быть никаких недоразумений. С какой стати ей уходить без него? Меряя шагами свою каюту, Стивен осушил две рюмки коньяку. «Где, черт возьми, она может быть?» – спрашивал он себя.
Потом Стивен пошел в гостиницу – это было единственное место, куда она могла отправиться. Но он все еще не хотел в это верить.
Когда консьерж сказал ему, что да, приходила дама, спрашивала месье Дюбуа и они встретились в маленькой гостиной, первым чувством, которое испытал Стивен, было огромное облегчение.
В следующий момент ноги его приросли к полу. До него наконец дошло, что Анемон сошла на берег одна! Вот когда в нем впервые зашевелился настоящий гнев.
Месье Ламор показал ему, где находится маленькая гостиная, и он пошел к двери. За эти несколько секунд гнев перерос в ярость. Сердце Стивена пронзили острые иглы подозрения. Неужели она в самом деле хотела от него сбежать? Нет, он не мог даже думать об этом, и уж тем более не мог в это поверить. И все-таки… во что еще ему оставалось верить?
И вот он вошел в гостиную, увидел ее лицо, услышал невольный вскрик… Она испугалась его прихода! Это было подобно выстрелу.
Пока Томас Карстейз посвящал их в подробности грязного заговора Де Воба и говорил о тех контрмерах, которые они могут предпринять, Стивен только и ждал случая остаться наедине с Анемон. Ему не терпелось задать ей вопросы и получить интересующие его ответы. Теперь он их получил. Все его самые худшие подозрения подтвердились.
Она оказалась на редкость хорошей актрисой и порядочной стервой!
Все эти месяцы в море, эти мгновения упоительной страсти, эти жаркие поцелуи в ночи, когда они лежали в его постели и тела их сливались в безумстве и неге, – все это было ложью! Она опутала его своими чарами, соблазнила, околдовала, а сама оставалась холодной.
Стивен вспомнил, что когда-то и сам собирался сделать с ней то же самое, но это не загасило огонь его ярости, ибо он отринул свой план в первую же ночь их любовной близости. Он забыл обо всем, кроме этой женщины, и хотел лишь одного: любить ее, сделать ее своей.
И как он ее любил! Он готов был отдать за нее жизнь! Но она так и не стала его. Она была призраком, дразнящим и обманчивым, женщиной воображаемых добродетелей. И эту прожженную бестию он считал невинной? Безумец!
– Ты играешь в грязную игру, моя крошка, – наконец сказал Стивен, достаточно успокоившись, чтобы говорить.
Он обернулся к сидевшей в кресле девушке. Лицо ее сделалось пепельным, а руки слегка дрожали на подлокотниках, но она держалась холодно и отчужденно, как Снежная Королева.
Стивен расправил плечи и медленно пошел к ней. Его глаза сверкали, как сталь. Он отправился в Нью-Брансуик с намерением использовать Анемон, но отказался от своей затеи, став жертвой ее лживых чар. Но она-то ничего не знала, думал он, превозмогая гнев и душевную боль. Он еще мог сохранить свое достоинство – то малое, что у него осталось.