- Валерьянку и бром пить не стоит, а вот водочки прими всенепременно, - прозвучал хрипловатый голос у меня за спиной.
5
Я резко обернулся.
В двух шагах от меня стоял пожилой неказистый мужичок, одетый в стоптанные сапоги со смятыми в гармошку голенищами, старенькую ватную телогрейку болотно-зеленого цвета и надвинутый почти на самые глаза серенький бесформенный картуз. Из-под распахнутой телогрейки выглядывала вылинявшая тельняшка, неумело подштопанная на груди широкими
нахлестными стяжками. В уголке губ незнакомца торчала свернутая из пожелтевшего газетного обрывка толстенькая самокрутка, которой он периодически попыхивал, выпуская изо рта облачка сизого дыма.
- Гуляют девки, - сказал мужичок и кивнул небритым подбородком в сторону кратера, в котором только что исчезла стайка веселых девиц. - Солнышко ведь к вечеру клонится. А когда ж молодежи гулять, как не по вечерам?
Я шумно проглотил застрявший в горле ком и выдавил:
- А... Э... А вы, простите, кто?
Мужичонка некоторое время с недоумением взирал на меня, а потом лицо его расцвело доброй улыбкой:
- Ах, прости старика. Проклятый склероз! Забыл представиться!
Он за козырек приподнял кепку и сообщил:
- Меня Мироном Федотычем кличут. Ты можешь звать просто - Федотычем. По должности я - лунный староста. Староста всея Луны, так сказать.
Он почесал согнутым пальцем темечко, снова нахлобучил картуз на голову и продолжил:
- Из валунного рода мы. Валунный то есть. А ты, стало быть, Никанор Никифорович Дюдюльников? Лунный дозорный Лукоморского Союза, так? Мы намедни про тебя по радио передачу слушали.
- В-вы. - я никак не мог совладать со своей речью. Губы пробирало дрожью. - Ва. Ва. Валунный?
- Валунный, - подтвердил мужичок и кивнул в сторону кратера, в котором скрылись танцевавшие девушки. - А озорницы наши - это девы лунные. Сиречь кратерные.
- К-к-кратерные? - меня трясло в нервной лихорадке.
- Кратерные, - валунный Федотыч глубоко затянулся и выпустил в пространство длинную струю сизого дыма. - Потому, как живут в кратерах!
- Живут, значит, в кратерах... - я сделал глубокий вдох, пытаясь унять колотившееся где-то под горлом сердце. - А там.
Я ткнул указательным пальцем в сторону видневшихся на горизонте округлых холмов и цепи лунных гор.
- А там живут холмовые и горные, - с готовностью пояснил Федотыч. - А есть еще русалки - девы луноморские, ребята массконные да всякие там чуды талассоидные.
- Этого не может быть, - горячо возразил я. - Луна -это абсолютно безжизненное тело. На нем нет ни жизни, ни нежити!
- Это кто ж тебе сказал такую чушь? - осведомился Федотыч, попыхивая самокруткой.
- Наука это говорит! - с жаром выпалил я. - На Луне нет ни естества, ни колдовства!
- Хреновая у тебя наука, если она не замечает совершенно очевидных вещей, - спокойно сделал вывод Федотыч и лукаво прищурил левый глаз:
- И меня, значитца, нету?
- Н-нету, - я энергично замотал головой. - Вы мне просто кажитесь!
На лбу у меня выступил холодный пот. Чертовщина какая-то! Я стою и разговариваю с призраком, с собственной галлюцинацией! Эх, вот ведь беда какая! Спятил ты от одиночества, доктор наук Дюдюльников!
Федотыч молча с любопытством рассматривал меня, докуривая самокрутку.
- По-моему, я окончательно сошел с ума, - сказал я сам себе вслух. - Может, на солнце перегрелся. А может, у меня кислородное голодание началось.
- У тебя началось острое алкогольное недопивание. На почве полного непотребления алкоголя, - подправил мой диагноз Федотыч, отстрельнул пальцами окурок в сторону и окинул меня критическим взглядом:
- Да, братец... Без бутылки ты, пожалуй, и в правду не разберешься. Так что, нальешь стаканчик горькой за знакомство-то али нет? Посидим, погуторим, покумекаем. Заодно и избушку свою покажешь.
Он кивнул в сторону видневшегося из-за камней купола лунной станции.
- Хорошо, пойдемте, - лунный призрак упорно не желал исчезать. И я сделал вывод, что мне действительно лучше поскорее убраться на борт станции. Принять водочки, лечь, отоспаться, - может быть, глюки и рассеются. Сами собой. Ведь не в самом же деле я спятил?
Я повернулся и молча зашагал к куполу. Федотыч бодренько засеменил рядом.
В тамбуре я снял скафандр, а Федотыч тщательно вытер об половик подошвы своих сапог и отряхнул полы телогрейки.
- Пропылился я тут маленько, - пожаловался он. -Ветерка на Луне не бывает. Вот и налипает на тебя постепенно все это лунное пылевое безобразие.