Поочередно отстрелив обе ракетных ступы, полетевшие к земле на расправивших крылья Змеях Горынычах, “Еруслан Лазаревич” вышел на заданную космическую орбиту. Пока наземный центр управления полетом разбирался в том, какой программой полета загрузить наш экипаж, я прилип носом к стеклу иллюминатора и занялся созерцанием открывшихся взору земных красот.
Сколько уж лет летаю в космос, а так и не привык к этой открывающейся взгляду лепоте. Ясно-голубые воды морей и океанов, снежно-белые спирали циклонов и сизые воронки тайфунов, зелено-бурый коктейль полей и лесов... Вот сверкает на солнце сапожок Италианского Царства в Срединном море. Вот темными горками торчат над белесыми облаками острые коленки горных пиков Тибетской Шамбалы. Целит в левый бок дремлющей между океанами Африки песчано-желтый кулачок Мадагаскара. Антарктида, божественно красивая земля, раскинула белое подвенечное платье среди серо-синих вод Южного полюса. Красота! Сердце замирает от восторга и счастья.
Но в этот раз долго любоваться земными красотами мне не пришлось. От Земли в космическое пространство поперла такая военно-техническая мощь, что стало совершенно не до любования красотами Мадагаскаров и Антарктид.
Сначала расстарались наши. Родной Лукоморский Союз поскреб по сусекам, поднатужился и зашпулил в космос все, что хоть в малой степени могло летать. И закружились над планетой похожие на лампочки для карманных фонариков одноместные “Востоки”, пахнущие нафталином “Спирали”, транспортные “Союзы” во всем множестве своих разнобуквенных модификаций. Гроздями развесились престарелые “Салюты” и многомодульные “Миры”, расправили бело-черные крылья косяки “Боров” и “Буранов”. Ну, и наши “Алмазы” высыпали на орбиту в едином полковом строю - все как один, сто сорок три боевых машины.
- Парад намечается, что ли? - Жердяй недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на приколотый к стене пилотского отсека томик перекидного календаря. - Гм, так не день же Революции... И про новый партийный съезд ни слова не говорили. Пипелыч, а может быть какой-нибудь пленум ЦК? Внеочередной.
- Закройся по-тихому, Жеря, - осадил Игошина командир. - Наше дело маленькое. Дан приказ - летаем. А для чего летаем - нам потом скажут. Может быть.
То, что в воздухе пахнет отнюдь не внеочередным партийным пленумом, стало ясно уже через полвитка. Из-за бугра в полном составе полезла в космос летательная техника Соединенного Пятидесятья Американы. “Меркурии” и “Джемини”, “Аполлоны” и “Скайлэбы”, “Шаттлы” и целые россыпи новеньких, прямо с монтажных стапелей “Орионов”. Я такого богатства космической техники не видел даже в американском музее имени президента Кеннеди, в который в прошлом году забрел по “горящей” туристической путевке.
Еще через полвитка во всю свою орбитальную мощь проклюнулись и все остальные члены мирового космического клуба - Центронебесная народная республика Китаяния, Персидская Шахозадерия, Африканский союз Мумба-Юмба и вообще все, все, все. Даже горное княжество Хитриони вывело в космос какую-то устаревшую колымагу с нарисованной на борту оранжевой революционной розой. Революционному княжеству, впрочем, не дали развернуться в его полную силу, рявкнули со всех сторон в эфире, чтобы не путалось под ногами, и, принудив к спуску революционный кораблик, заботливо пронаблюдали, чтобы он мирно приземлился где-то в кавказском Загорье.
- Вот те нате хрен с морковкой, - удивленно просипел Пипелыч, разглядывая в иллюминатор все техническое великолепие земной цивилизации и почесывая указательным пальцем до синевы выбритый затылок. Высшая степень задумчивости и озадаченности, между прочим.
- Неужто Третья Всепланетная начинается? -Жердяюшка хищно повел своим коротким носиком, как будто пытаясь по запаху определить наступление состояния войны. В воздухе пилотского отсека ничем военно-неожиданным не пахло, поэтому Игошин чуть успокоился и пытливо воззрился на проплывающие за окном земные просторы. - Нет, на Третью Всепланетную вроде бы не похоже. Ярких вспышек не видно, дымные грибочки тоже не наблюдаются.
- Значит, орелики, ждет нас обычная демонстрация нашей военной мощи и пресечение наглых провокаций распоясавшейся заморской военщины, - констатировал Пипелыч, посасывая погасшую курительную трубку. -Обычное, скажем прямо, дело.