И тут американ Паразитински с горьким вздохом и говорит:
- Слушай, Леви, - это он так на свой манер нашего Левушку Дормидонтова окрестил, - давай еще раз оценим наши общие шансы. Продукты, вода, воздух - этого у нас в обрез.
- Угу, - согласно кивнул Левушка, насупившись. -Ты прав: всех запасов - шиш и две копейки.
- Твой лунный модуль цел, но на нем нет топлива, -продолжал вслух размышлять Скотт. - Мой модуль разбит, но на нем...
Он вдруг запнулся, словно воздухом поперхнулся, а потом буквально впился пальцами в Левушкино плечо.
- Ты чего? - недовольно дернулся космонавт Дормидонтов. - Больно же!
- Твой модуль цел, но на нем нет топлива, -повторил Паразитински, выпучив глаза так, что они были хорошо видны и сквозь тонированное стекло его скафандра. - Мой модуль разбит, но. Но на нем есть топливо!
Нет, таки недаром этого Паразитински в Массачуссетском колдовском институте учили!
Сообразительный, млин!
Левушку нашего словно взрывом с места подбросило. Вскочил на ноги и как заорет:
- Скотт, что же ты молчал?!
- А ты меня спрашивал? - окрысился в ответ Паразитински. - Да и не сообразил я сразу.
И они, смешно подпрыгивая из-за малой силы лунного притяжения, быстрым шагом зашагали к американскому модулю.
Пистемей все еще был в трансе, а я на всякий случай навострил уши, чтобы лучше слышать разговор двух космонавтов. Робкий лучик надежды на спасение забрезжил где-то на дальних горизонтах.
- Какое на твоем модуле топливо? - на ходу поинтересовался Левушка.
- Окислитель - хрень болотная, горючее - болотина хренова, - отозвался Скотт.
Левушка стал, как вкопанный, и разочаровано махнул рукой:
- Не то. Мои горынычи, - он кивнул в нашу с Пистемеем сторону, - работают исключительно на живой и мертвой воде.
- Леви, а если попробовать? - предложил Скотт, задумчиво наморщив свой высокий гоблинский лоб. -Поэкспериментировать?
- Могут не согласиться, - вздохнул Дормидонтов, все еще кося взглядом на двигательный отсек “Тугарина”. - Уж больно привередливые!
Тут я про себя возмущенно фыркнул. Это кто же привередливый? Ну, Пистемей - это понятно, он же у нас цаца столичная. А я? Безотказен, как боевая подруга в полевых условиях. Верен, как новобранец сразу после присяги.
- Но другого шанса на спасение у нас все равно нет, - поразмыслив, трезво заключил Левушка. - Поэтому будем пробовать! Пошли!
Где-то через пол часика они вернулись к “Тугарину” с двумя склянками. Я пригляделся и с ужасом обнаружил, что в одной маслянисто колыхалась ядовито-желтая хрень болотная, в другой возмущенно пузырилась ярко-зеленая болотина хренова. От одного взгляда на них становилось тошно, и противный холодок мурашками бежал вдоль позвоночника...
Левушка подошел к “Тугарину”, заглянул в наш двигательный отсек и легонько потрепал Пистемея - он же был в полете основным горынычем! - по холодной от страха щеке.
- Да, да, - наш столичный фрукт мигом вышел из нирваны и с услужливой готовностью захлопал ресницами.
Дормидонтов без долгих объяснений сунул ему под нос обе склянки:
- На таком топливе полетишь?
Пистемей поочередно нюхнул из обеих емкостей и немедленно брезгливо скривился:
- Ни за что!
- Что и требовалось доказать, - печально констатировал за Левушкиной спиной Скотт Паразитински.
И тут, ребятишки, настал тот самый мой звездный час, о котором потом напишут во всех учебниках по истории космонавтики.
Что гласит инструкция номер восемнадцать бис дробь шестьдесят два? “В случае отказа основного ракетного двигателя, в действие вступает резервный двигатель”.
До моих ноздрей добрался легкий аромат из склянок с топливными компонентами, которые держал в руках Левушка Дормидонтов. Запахи, запахи, почти что родные... Словно легким ветерком из прошлого повеяло. Лето, жара, маленькая речушка за городом. Легкое пованивание забродившей тины вокруг выгоревших на солнце камышей. Уныло-душевное кваканье разомлевших лягушек.
- Ну-ка, ну-ка, - я уже без всякого стеснения открыл глаза и шумно повел носом в сторону склянок с топливом:
- Дайте-ка нюхнуть, братцы!
Дормидонтова дважды просить не пришлось. Он тут же поднес к моей морде обе емкости с топливом.
Я наморщил нос и принюхался.
Дрянь, конечно, в склянках была страшнейшая. Такое и врагу под драконий хвост вливать не пожелаешь. Минимум расстройство желудка гарантировано, это уж точно.
Я озабоченно нахмурил брови и с сомнением покачал головой. Нет, ностальгия по родным местам -ностальгией, но здоровье - прежде всего!
Хотя с другой стороны: на кой ляд мне здоровый желудок, если максимум через сутки мы все равно загнемся здесь, на холодной и безжизненной Луне?