Не ожидая, пока хозяева закроют ворота на большой амбарный замок, Глеб выбрался из убежища и направился на встречу с нежданными гостями. Те загнали «мерседес» во двор и вышли закрывать ворота вдвоем, держа в руках по взведенному пистолету. Они оба постоянно озирались по сторонам, готовые отразить любую атаку. Тут-то они и заметили Глеба, который выходил из леса.
В зубах он пожевывал сигарету, его руки были опущены, никакого оружия он не держал и растерянно осматривался по сторонам, словно соображая, где очутился. Его немного пошатывало, будто был он неслабо пьян.
Оба визитера на миг растерялись. Потом, придя в себя, они покрепче сжали свои пушки.
Слепой не стал давать им возможности окончательно опомниться, он предпочел взять инициативу в свои руки.
— Пацаны, а это ваша база, да? Я тут погреться хотел, да думал еды какой найти. Вы простите меня, пацаны. Три дня гуляли девять дней по другу, вместе срок мотали, перо он словил. Так вот, как гуляли, помню, а потом вдруг — бац! В лесу проснулся. Во, беленькая в кармане была.
Глеб неуверенными движениями вытянул из нагрудного кармана куртки початую поллитру водки. Он только что около своей машины отлил чуток из бутылки, чтобы выглядело правдоподобнее. Бутылку он взял из своих фирменных запасов «на всякий случай».
— Будете, мужики? Холодно! — пошатываясь, он протянул бутылку незнакомцам.
Визитеры отказались, ссылаясь на то, что дела и что за рулем.
— Ну, обижаете, мужики! За друга моего. Сами ж не знаете, что ждет. Перо и тюрьма — наша братва, мужики. По пятьдесят, а?
Хозяева заброшенной базы явно уже начали раздражаться его навязчивостью, но зато Глебу удалось снять подозрение и напряжение. Они хотели от него избавиться, но угрозы не чувствовали.
— Вы простите, мужики, что я ворота-то того! Я хотел погреться и поесть. Думал, есть там что…
Глеб рисковал, но делал это сознательно.
— Ты, синий, что, на базу залез? — злобно спросил тот, что поменьше, похоже, он был мозгом этой парочки. — И куда ты там, сволочь, залез?
Тот, что повыше, наверняка мышцы компании, угрожающе пошел на Глеба, явно намереваясь потрясти его за грудки.
— Да куда я залез, вы что! Там двери все закрыты, а я — с голыми руками. Вон, перчаток даже нет, мужики. Подергал впустую, ну, на чердак слазил. Подремал малек. Но там сквозняк.
Громила остановился на полпути к Слепому. Глеб предусмотрительно глотнул из бутылки.
— Ты того, не наступай, а? Я ничего не сделал! У меня друг… Девять дней! Мужики, может, по двадцать, за парня? Он мне как брат был.
Громила сплюнул и начал отступать.
— А я домой по дороге пошел, когда еды не нашел, а фары увидел — испугался. В лес спрятался. А после того, думаю…
Глеб видел, что уже порядком достал этих двоих и они уже заканчивали чинить петли на воротах, готовые вот-вот их закрыть, отрезав путь на территорию как ему, так и группе оперативников, которые вот-вот должны нагрянуть.
— И я подумал, что ребята наверняка свои. Абы кто на брошенную базу ночью не поедет. Подойду, а там как будет. Вы же либо намылитесь обратно, и я с вами попрошусь, либо вы с хавкой приехали — погулять в природе или посторожить чего. Я правильно раскинул, а, мужики? А-а-а! У меня голова, мужики! И я не с пустыми руками, у меня вот, водяра есть. А? Возьмите в компанию. Обещаю сидеть. Тихо. Как мышь. Мне б погреться где малек, а?
— Ну ты достал, синяк! — рыкнул на него мелкий. — Не будем мы тебя никуда брать. Сам выбирайся. А еды нет. Мы ненадолго. Нам не надо хавчик.
— Шнырь, там в багажнике колбаса для этой… — верзила осекся, но мотнуть головой в сторону ангара с Лизой успел, в ответ на что получил прямо-таки простреливающий насквозь злобный взгляд напарника. — Ну, колбаса завалялась, третий день. Для собаки возил. А теперь уже не надо будет. Давай я отдам этому. Все равно испортится, машину завоняет. И пусть валит. Все равно эта… собаке нашей… больше не надо, того…
— Ладно, — согласился Шнырь. — Давай быстро и гони его вон. Я с замком закончу.
Громила нырнул во двор. Там открылась дверь машины. Глеб, изображая пьяное пошатывание, пошел к мелкому.