Дарси удивленно вскрикнула, когда Кейн принялся ласкать се, возбуждая до предела возможного. Он заставлял ее дрожать и изгибаться в безудержном желании большего. Она беззастенчиво протянула к нему руки, приглашая войти в нее, и, когда он сделал это, мир рухнул вокруг…
И кровать, на которой они лежали, рухнула тоже.
Кейн глухо застонал, когда ножки ветхой кровати подломились, и она с оглушительным треском упала на пол. Видимо, это сооружение не предназначалось ни для чего более бурного, чем спокойный сон. Он испуганно посмотрел в сторону двери, за которой находились Ной и Гидеон. Что они подумали, услышав столь странные звуки? Поглощенный страстью, Кейн совсем забыл об их присутствии, но теперь готов был убить любого, кто заглянул бы в комнату.
У Дарси вырвался короткий смешок, когда она заметила испуганное выражение лица Кейна.
— Наверное, они решат, что ты замучил меня до смерти, — улыбаясь, сказала она и кивнула головой в сторону двери.
— Ты так относишься к тому, что я делаю с тобой? — прошептал Кейн, прижимаясь к ней всем телом.
Дарси провела руками по его спине, шее и волосам, а потом притянула его губы к своим.
— А как еще это можно назвать? — игриво спросила она. — Ты же отказываешь мне в том, чего я так хочу…
Услышав это, Кейн забыл о развалившейся кровати и о своих компаньонах, теряющихся в догадках, что происходит. Для него существовала только Дарси и то захватывающее дух наслаждение, которое она ему обещала.
Улыбка исчезла с ее затуманивавшегося от страсти лица. Ее тело двигалось навстречу ему, отдаваясь божественному ритму. Дарси не смогла сдержать крик, когда достигла вершины наслаждения. Ее тело таяло и взрывалось, взлетало и опускалось одновременно. Прошла целая вечность, прежде чем она обрела способность нормально дышать, а ее душа вернулась в обессилевшее тело с заоблачных высот.
Ной замер, сидя в кресле, и озадаченно посмотрел на закрытую дверь, откуда поочередно раздавались плеск воды, вопли, бормотание и стоны Кейна. Но когда Ной услышал треск, то вскочил и беспокойно заметался из стороны в сторону.
— Что, черт возьми, там происходит? — спросил он Гидеон;!.
Тот пожал плечами и уставился на дверь. Его воображение рисовало самые страшные картины.
— Не знаю, но, надеюсь, Кейн не перешагнет пределов дозволенного, запугивая эту несчастную женщину, — ответил он.
— Наверное, он пытает ее и получает от этого удовольствие, — подумал вслух Ной. — Это и есть «запугать до смерти»?
— Но он не станет делать ей больно, — с надеждой произнес Гидеон. — Видимо, он просто демонстрирует ей свою силу. Она такая хрупкая…
— И красивая, — вторил ему Ной. — Не понимаю, как можно быть жестоким с таким небесным созданием. Хоть Кейн и говорит, что она упрямая и своенравная, это не дает ему права так с ней обращаться. — Он бросился к двери. — Сейчас я войду и выскажу ему все, что я о нем думаю…
Гидеон схватил его и силой усадил обратно в кресло.
— Ты помнишь, что твой брат говорил о нашей роли в этом деле? В конце концов, это его задание, а мы лишь на подхвате.
— Но если он хоть пальцем тронет Дарси, то будет иметь дело со мной! — вспыхнул Ной. — Я не стану участвовать в пытках, и плевать мне, что там говорит Кейн. Такая работа мне не по душе.
— Если нам повезет и мы вернемся в Индепенденс, то я шагу не сделаю из дома, — клятвенно пообещал Гидеон. — И я знать не хочу, чем твой брат занимается на своих так называемых заданиях. Меня это сводит с ума.
Когда шум за дверью стих, Ной облегченно вздохнул:
— Слава Богу, все закончилось. Кейн превратился в настоящего маньяка. Он думает, что, когда отправится выслеживать Громилу, мы тоже примемся пытать Дарси. Но от меня он этого не дождется!
— От меня тоже, — кивнул Гидеон. — Мы ему скажем, что мучили ее, а что было на самом деле, он никогда не догадается.
В этот момент дверь распахнулась, и Кейн вышел из комнаты. Ной и Гидеон молча уставились на него.
— Что дальше, брат? — напряженно спросил его Ной. — Может, поискать щипцы для выдергивания ногтей? Я слышал, это очень болезненная процедура.
Кейн едва успел погасить улыбку.
— Девушка цела и невредима, если вы волнуетесь именно об этом, — сказал он, покусывая губы, чтобы не рассмеяться. — Но если кто-то из вас сунет нос в ее комнату, то пеняйте на себя. Оставьте ее в покое, она не нуждается в вашем сочувствии. Понятно?
— Это ты думаешь, что она не нуждается в сочувствии! — сердито воскликнул Ной. — Честно говоря, я перестал тебя узнавать. Кейн, по-моему, ты превратился в монстра.
— И ты испытаешь это на себе, если попытаешься войти к ней, — зловеще пригрозил ему брат. — А теперь отправляйтесь спать. Мне нужно кое-что сделать снаружи, но, когда я вернусь, вы оба должны лежать под одеялами!
Ной и Гидеон нехотя отправились в свою комнату, не упустив возможности бросить на него негодующие взгляды.
Кейн остался наедине со своими противоречивыми мыслями. Если бы он рассказал Ною и Гидеону о том, чем он занимался минуту назад, они рассердились бы на него еще сильнее, потому что не знали, что в действительности происходило между HH\f и Дарси. Черт побери, Кейн и сам плохо понимал это! Страстное поведение девушки сбило его с толку, но он боялся задавать ей вопросы, чтобы не потушить ее любовный порыв. Нет, лучше принять то, что она сама хотела ему дать, и не пытаться анализировать причины происходящего. Вероятно, она и сама их не знала.
Он вышел на улицу, чтобы избежать укоризненных взглядов Ноя и Гидеона. Кейн остановился сорвать несколько диких цветов, бутоны которых блестели при свете луны. Он не в силах был дать Дарси большего, и цветы показались ему лишь слабым выражением его чувств к ней.
Он мечтал о том, чтобы завоевать ее сердце. Его не интересовала та практичная и удобная любовь, что предлагала ему Мелани, которую больше интересовали деньги Кейна, чем он сам. Он хотел, чтобы Дарси полюбила его вопреки всему, даже здравому смыслу. Да, он требовал слишком многого, но он хотел знать, что действительно небезразличен ей. Поняла ли она, какое необыкновенное чувство объединяло их, несмотря на лежавшую между ними пропасть? Если да, то наступит день и она найдет в себе силы простить его.
— О да, конечно, — вслух рассмеялся Кейн своим наивным мечтам.
Пусть он тешил себя глупыми иллюзиями, но твердо решил, уезжая утром, оставить Дарси самые восхитительные воспоминания о себе. Да, у них нет будущего, но у них впереди ночь, и Кейн не собирался упускать такую возможность.
Он резко повернулся и быстрым шагом направился обратно в дом. Если оставить Дарси надолго одну, она начнет думать. Но он хотел, чтобы она не думала, а лишь чувствовала то необыкновенное, что они обретали в объятиях друг друга. И если им осталась всего одна ночь, Кейн сделает все, чтобы Дарси увидела в нем не только преступника. Ни один из них не должен забыть эту ночь до конца своих дней!
Глава 17
Дарси нежилась под теплым одеялом, вспоминая, что Кейн поцеловал ее перед тем, как выйти к Ною и Гидеону, и шепотом пообещал подарить незабываемую ночь. Она едва не заснула, но звук открываемой двери вывел ее из состояния дремоты.
Волшебство еще не закончилось! В полосах лунного света, пробивающегося через заколоченное окно, Дарси смотрела, как Кейн торопливо сбрасывает с себя одежду. Вид его восхитительной наготы заставил сжаться ее сердце. Соблазнительная улыбка заиграла на его губах, когда он беззастенчиво открыл ее жадному взору каждый дюйм своего совершенного тела. Завтра она придет в себя и горько пожалеет о том, что опять уступила Кейну. Завтра, со вздохом подумала Дарси, но не сейчас.
О, как она будет терзаться, ругая себя за слабость, но этой ночью она может помечтать о том, какой стала бы ее жизнь с Кейном, откажись он от своего прошлого ради ее любви…
Дарси удивленно моргнула, когда Кейн протянул ей букет цветов. Это выражение любви тронуло ее до глубины души, и она отблагодарила его нежным поцелуем.
— Я хотел бы подарить тебе что-то более ценное, — сказал Кейн, — но ни один подарок не сравнится с твоей красотой.
Он медленно откинул в сторону одеяло, чтобы полюбоваться очертаниями ее фигуры.
— Я обожаю смотреть на тебя и готов бесконечно любоваться твоим совершенством.