Колесова Наталья Лунные дни
— Глеб!
Он вскинул голову, махнул рукой и спрыгнул с парапета. Пошел, слегка прихрамывая, навстречу Кристине. Та радостно бросилась в знакомые крепкие объятья. Когда обычного поцелуя не последовало, озабоченно откинула голову, вглядываясь в его лицо.
— Ты… как? Что сказал врач?
— Все нормально. Все на мне заживает, как на собаке, — отозвался Глеб и криво усмехнулся собственным словам. Знала бы она, насколько это сравнение верное!
— А выглядишь ты… — она хотела сказать — больным — но передумала. Отряхнула его запыленный рукав, окинула одежду хозяйским взглядом. Серые, мешковатые, рваные на коленях джинсы (такие впору подростку, а не взрослому самостоятельному парню), серая невзрачная футболка. Кроссовки, правда, хорошие, дорогие — но для тех, кто в этом толк понимает. Русые волосы как всегда взлохмачены.
— Глеб! — сказала Кристина укоризненно. — Я же просила тебя подстричься!
Тот, поморщившись, придержал ее руку, пытавшуюся справиться с его волосами.
— Они растут быстрее, чем я успеваю стричься, на одной парикмахерской разоришься…
Кристина дала волю своему раздражению: пропадал где-то месяц (вроде как в больнице), ни ответа ни привета, позвонил пару дней назад, она планировала зазвать его сегодня в гости — познакомить с родителями наконец. Но не в таком же виде его вести! Как докажешь, что он успешный компьютерщик, правда, предпочитающий работать фрилансером? Это, конечно, изменится — наличие семьи предполагает постоянный заработок. Да и пропадание в командировку на целую неделю в месяц Кристиной не приветствовалось.
— Глеб, ну мы же договаривались — приходишь ко мне на свидание в приличном виде!
Он медленно оглядел себя. Вообще, он сегодня какой-то заторможенный. Темные круги вокруг глаз, осунувшийся, бледный… Может, он рано вышел из больницы? Да и вообще…
— Да и вообще — почему ты мне не позвонил, когда попал в больницу? Я бы тебе передачки носила.
— Передачки… — он посмаковал это слово с какой-то издевкой даже. — Передачки. Да, они мне там были просто необходимы…
А если он… наркоман и лежал в клинике? На этой, как ее… реабилитации?
— А ты с чем… Глеб, что с тобой случилось?
— Я… подрался.
— Подрался? С кем?
— Их… было много.
Слишком много. Но он не считал. Он тогда не умел считать. Но зато умел рвать, грызть, ломать… и даже то, что в некоторых противниках вообще не было крови, его не озадачивало и останавливало. Он дал себе волю впервые за многие-многие годы. И это было так…
— Больно!
Он слишком сильно сжал ее запястье. Кристя вырвала руку, на глазах ее показались слезы.
— Ты что, дурак?! Ненормальный?
Глеб кивнул, отступил и снова присел на парапет.
— Да, Кристь, уж извини — такой я есть. И дурак. И уж ненормальный — точно.
Наркоман? Или… что? Может, он правда псих, и регулярно лечится в клинике? Или сейчас скажет, что "голубой"? У нее полились слезы — самые натуральные, — хотя Кристина могла и сама вызывать их в нужный момент.
— Глебушка, ну ты что… что происходит, скажи! Ты… меня бросаешь?
Вот сейчас сгребет в охапку, прижмет, скажет: "Ты что, сдурела, Кристь, ну ладно, хватит дуться!"
Глеб помолчал. Сказал с тяжелой расстановкой — раньше она не замечала у него такой интонации:
— Я тебя не бросаю. Просто… не могу. Надо, чтобы ты меня бросила.
Псих. Или в драке… может, он кого-то убил в драке? И ему сейчас грозит тюрьма? Или он оттуда сбежал? Или… что?!
Кристина аккуратно вытерла нос. Попыталась улыбнуться.
— У тебя проблемы? Ну расскажи же мне, Глеб! Мы с тобой что-нибудь придумаем.
Только не тюрьма. И не псих. И не…
— Я за тебя боюсь. Понимаешь, бывают дни, когда я… себя не контролирую.
Точно — псих. Или наркоман?
— Почему? Может, надо какое-нибудь лекарство?..
— От моей болезни нет лекарств, — Глеб поднял глаза, отразившие голубое небо. — Их еще не придумали. Понимаешь, Кристь, я…
— Да?
…Глеб проводил взглядом всхлипывающую девушку. Иди-иди, целее будешь.
…Она кричала: "Ну хочешь бросить меня — так и говори! Столько времени на тебя потеряла, все девчонки уже замужем давно, а я вот… слушаю сказки придурка! Даже расстаться не можешь по-человечески!"
Он молча согласился. Не могу по-человечески. Как я могу, если я не… человек.
Хотелось выть, но когда Глеб вскинул голову, на него смотрело солнце. Не Луна.
Но он все же повыл. Негромко. Чтобы не пугать гулявших по набережной людей.
Глеб наклонился, разглядывая лежавший как на ладони город. Город жил, светился, мерцал и подмигивал. Манил. Шептал: ну давай, иди сюда, ночь примет тебя в теплые, обтянутые бархатными черными перчатками, ладони. А потом тебя приму я. Приму, разобью на множество осколков, их потом не соберет и твоя всесильная Луна. Потому что я сильнее — Луны, человека, волшебства…