– А что хотите. Вот знаете какую – я тут недавно вспоминал – «Принцессу на горошине». Я, кажется, здорово похож на этого самого принца – все жду черт знает кого…
– Ага, – сказала обезьяна. – Ну, слушайте.
Король откинулся в кресло, и пока сумерки сгущались над городом, Желтая Обезьяна рассказала ему
Продолжение сказки "Принцесса на горошине"
– Ай-ай-ай, что вы говорите, – качал головою король. – Какая прелесть… Пятьсот двадцать восемь детей… Это здорово! Знаете, вот это бы мне понравилось: пятьсот двадцать восемь детей. Это то, что нужно. Ради этого можно и жениться, а? – и он обернулся и подмигнул Желтой Обезьяне, хотя в темной комнате было трудно ее рассмотреть. Она в ответ, именно этим и пользуясь, скорчила прекрасную рожу.
– Да нет, ваше величество, мне кажется, что жениться вовсе не стоит.
– Да как же не стоит? – удивился король. – Вы же сами… Да ведь, кстати, и сказок таких нет, чтоб герой не женился. Вот вы хоть одну такую сказку знаете?
– Конечно, знаю, ваше величество, – откликнулась обезьяна, и рассказала королю сказку про
Один лист
– Нет, ну это нечестно! – сказал король. Нет, лист – это нечеловеческий персонаж. Конечно, он похож немножко на меня… Но я все-таки так не могу… сам по себе… вот этих самых… Пятьсот сорок четыре… Ну и потом – а как же любовь? Как же любовь, я вас спрашиваю?
– Что вы имеете в виду, ваше величество?
– Ну, любовь! Это не то, что вас там ухватил усик за ногу… простите… Это внутри! Это как роза, растущая внутри!
– Ничего себе образ, – сказала про себя Желтая Обезьяна. – Роза, растущая внутри! Надо будет запомнить.
– Ну? Что же вы молчите?
– Любовь, ваше величество, – раздумывая, медленно сказала обезьяна, – выбивает пробки и не способствует семейной жизни.
– Ах, вот как! Хм… Нет, давайте без философии. У нас вечер сказок!
– Вы знаете сказку про любовь?
– Ну, ваше величество, конечно, знаю. Вам короткую или длинную?
– Мне? – король вдруг посмотрел на часы. – Ах, черт, у нас скоро заседание министров и советников… Давайте короткую, у нас с вами еще есть десять минут.
– Совсем короткую, – согласилась обезьяна. – Такая любовь…
Такая любовь
– Ну и вы мне теперь скажете, что не нужно жениться? – победоносно сказал король? – Вот что: я старше вас, кое-что повидал на своем веку, я знаю, что такое неженатая жизнь… Так что слушайте меня внимательно!
– И король встал и зажег свет, сам на какое-то время ослепнув. Вы мне подходите, я возьму вас в жены. Сильно допекать я вас не буду, по балам не затаскаю, а родите вы мне пятьсот семьдесят этих самых… Ну или сколько сможете. Да…А по вечерам будете мне рассказывать сказки. Как эта…Шахререза… Шахараразадень?
– Шухерезадница, – подсказала обезьяна.
– Ну, ты это… – король погрозил ей пальцем. – Не разыгрывайся… Пока… Шахерезада, вспомнил я. Значит, будешь Шахерезадой. Согласна?
– Ваша воля, – склонилась обезьяна в изящнейшем поклоне, – закон для меня. Хотел бы я знать, что она напридумывала себе, какие грандиозные шалости проносились у нее в голове, пока король вел ее по дворцу и парку, чтобы представить заседанию советников и министров как победительницу конкурса невест!
Но вдруг, у клетки с волчицей, обезьяна остановилась.
– Ваше величество, – обратилась она к королю, – почему она у вас в клетке?
– Ерунда, – ответил король, – охотничий трофей. Пойдем, мы уже опаздываем.
– Отпустите ее! – сказала Желтая Обезьяна.
– Потом поговорим, – пробурчал король. – Пойдем!
– Сделайте мне подарок, ваше величество, – твердо сказала обезьяна. – Отпустите ее. Прямо сейчас!
– Нет, – так же твердо ответил король. – Сейчас это просто невозможно, да и потом… Эй, что ты делаешь? Она разорвет нас!
А Желтая Обезьяна прыгнула к клетке и в мгновение ока разомкнула запоры и распахнула дверь. Сама же взобралась на клетку и заорала:
– Свободу узникам!!!
Хвост ее вылетел из-под платья, но она уже была в экстазе, сделала несколько сальто-мортале и перепрыгнула на дерево, улюлюкая. Волчица в это время выскочила из клетки, а король заорал страже оцепить парк и пристрелить зверя. Как только раздался первый выстрел, волчица исчезла, а на ее месте возникла женщина, светящаяся серебряным светом.
Все обалдели.
Первым пришел в себя король и крикнул:
– Не стрелять!!!
А потом сделал несколько шагов по направлению к той, которую узнал мгновенно. Король развел руками и молчал.
– Ты… – бормотал он. – Неужели ты… Как же ты могла… вот здесь… Почему ты мне ничего не…
– Где мой сын? – спросила Лунная женщина.
– Он ушел… – еле вымолвил король. – Мы поссорились… Он ушел…
– Куда?
– Не знаю… За границу моего королевства…
– Ах, вот как! – ее сияние вспыхнуло, и грозные тени заполнили парк. – Самое лучшее, что у тебя было, ты не сохранил! Ты выгнал его!
– Послушай, – вдруг сказал король, – подожди, не сердись. Он найдется. А ты – я давно хотел тебе сказать – выходи за меня замуж!
– Спасибо, – отрезала она, – меня уже звали замуж в этот дворец. Да ведь и у тебя, насколько я поняла, есть невеста! – и она показала на дерево, откуда Желтая Обезьяна приветливо замахала лапкой. – Нет, это исключено. Вот что, король, слушай меня внимательно. Я даю тебе ровно неделю на поиски сына. Через неделю я приду сюда во главе своей стаи, и если мальчик не выйдет ко мне, в изгнание отправишься ты, король, и будешь искать его хоть весь остаток своей жизни – или пропадай где хочешь! И государству твоему придет конец, вы слишком много захватили земли на никому не нужную рухлядь! Никаких переговоров больше не будет, если их не будет вести мой сын! Все, прощай!
И она зашагала вглубь парка. Нет, остановилась; среди пятившейся стражи она подошла к дереву, где на ветке сидела Желтая Обезьяна. Лунная женщина протянула ей руку:
– Спасибо, моя дорогая!
– Что вы, ваша светлость, – потупившись, скромно сказала обезьяна. – Я просто хотела полюбоваться, как у вас из пасти стекает слюна на бегу. Так прикольно!
Солнечные зайчики и лунные волки
Вы не поверите, что делал король всю эту неделю. Тайная и явная полиция, которую он разослал повсюду, не нашла даже старого бомжа с его бочками печали, что уж говорить о принце. Да, так что делал король – он вооружался. Армия, стены, рвы… он решил, что город придут завоевывать волки – но ведь волки не стреляют из пушек и не взлетят же они на крепостную стену! Вся королевская армия была призвана и вооружена к той ночи, когда должна была закончиться неделя, обещанная Лунной женщиной. Слишком много человек слышали, что произошло тогда в парке, и этой ночью никто в городе не собирался спать. В городе объявили военное положение. Наступил вечер. Взошла полная, огромная луна… Ее лучи буквально пронзили весь город. Все возможные огни горели по королевским приказам и без, но невозможно было унять этот свет с неба. Мальчишки сновали по улицам… Неизвестно, кто из них придумал поиграть зеркальцем, направил лунное отражение на стену дома – ого, такого никто раньше не видел. Все, кто могли, достали зеркальца и принялись играться ночью, словно днем.
– Лунные зайчики!
– Смотрите, бегают в обнимку!
– Нет, то солнечные зайчики, а это – лунные волки!
– Лунные волки!
– Я тебя съем!
В разгар этих игр кто-то направил отражение зеркала на дворового пса… Да не один, а многие принялись «травить собак лунными волками». Все произошло слишком быстро, ни тайная полиция, ни армия не успели ни о чем донести во дворец. Собаки обезумели… Они принялись выть, бегали по площадям, собирались в стаи. Эти стаи по скорости и собранности слишком были похожи на волчьи. И вот уже не воя, а коротко перелаиваясь, они налетели на солдат, валили их и кусали поближе к сердцу. И как только их слюна впитывалась в кровь – никто не умирал, нет, но солдатом у короля становилось меньше. Укушенные барахтались как пьяные, становились на четвереньки, выли, бродили в обнимку, и все наперебой сочиняли стихи. За час в городе стало несколько тысяч сумасшедших поэтов. И только несколько выстрелов успели прогреметь. Одним из них король убил своего любимого пса. Ни о какой защите стен не приходилось и думать. Всю ночь в городе горел свет, сияла луна и звучали стихию на площади водили хороводы и плели лавровые венки. У чайной лавки на рынке было не протолкаться. Потихоньку сбегали из города нетронутые жители, где-то с ними бежал сам король, разбредались поэты, читая стихи камням и деревьям, а под утро в городе появились настоящие волки. Их легко было отличить по быстрому уверенному бегу. Впрочем, они никого не тронули. К вечеру следующего дня в городе совсем мало кто остался. Уж во всяком случае, не осталось ни одной собаки. На дворцовой стене остались написанные краской строчки: