Сбор чайного листа уже начался, и на плантациях вовсю идет работа — мужчины с большими плетеными корзинами энергично обдирают кусты.
Плантации Чоло, на которые нас привезла миссис Энн, принадлежат южнородезийскому капиталу. Нас очень любезно встретил управляющий — молодой мужчина в черных очках, в рубашке-безрукавке и шортах, и по его звонку явился инженер-англичанин, специалист по фабричной переработке чая.
Он показал нам все цехи фабрики, начиная от того, где чайный лист просто провяливается, и кончая цехом упаковки, а потом мы поступили в распоряжение двух англичан, надзирателей чайных плантаций. Это были молодые, крепкие, очень доброжелательные к нам ребята, которые сразу же сказали, что готовы удовлетворить любое наше любопытство.
— Если вы не возражаете, — сказали они, — то мы сначала провезем вас по традиционному маршруту, по которому возим всех посетителей, и попутно ответим на ваши вопросы…
Мы не возражали, и машины унесли нас от корпусов фабрики на склоны Чоло.
Чоло, как и Зомба, издали похож на сахарную голову, которая особенно хороша на фоне полусухих зонтичных акаций, проросших на кирпичном ковре малавийской земли. Еще лучше Чоло вблизи, когда крутишься по его красным дорогам, вплетенным в солнечно-зеленый лес, в мягко сверкающие плантации, в густые, чуть посеребренные тени деревьев — по дорогам, проскальзывающим мимо прудов с черной водой и незнакомыми цветами.
Здесь, на плантации чая, растут акации, но растут и совсем незнакомые деревья.
— Мы называем их «серебряный дуб», — говорит наш гид-англичанин, — а точного названия я не знаю.
— Да это же гривиллия! — темпераментно восклицает Михайлова. — Как я сразу не сообразила! Типичное дерево Южной Африки.
У гривиллии сильно расчлененные, мягкие и длинные листья с серебристой изнанкой; когда ветер взлохмачивает, запрокидывая в одну сторону ветви гривиллий, они становятся похожими на обычные наши среднерусские ветлы или ракиты.
На плантациях Чоло работают в основном малавийцы — наши гиды говорят, что их девяносто процентов, — но есть еще выходцы из «португальской Африки» и Танзании.
Рабочие — постоянные и живут семьями. Сбор листа — обязанность мужчин, но на прополке работают и женщины.
Когда кончается сезон сбора листа, мужчины занимаются благоустройством дорог и прочими подсобными делами, но фирма никого не отчисляет.
Рабочий день продолжается с шести утра до четырнадцати тридцати дня — позже чайный лист утрачивает свои благородные свойства, обесценивается. Каждый сборщик обязан набрать не менее сорока пяти фунтов листа, и за это он получает два шиллинга и шесть пенсов. За пять фунтов сверх нормы платится еще одно пенни. Получается, что сборщики чая зарабатывают около четырех фунтов стерлингов в месяц.
Мы спросили, сколько южнородезийская фирма платит в месяц надзирателям, этим молодым симпатичным ребятам.
— Двести фунтов в месяц, — ответил наш гид.
Фирма предоставляет рабочим жилье — бесплатное, как нам сказали гиды, — и еще есть бесплатное медицинское обслуживание, и есть начальные школы.
Жилье — это ангароподобные, под темно-синими крышами и с розовыми стенами бетонные дома.
— Наверное, в них тяжелее жить, чем в обычных хижинах, — говорю я. — Жарко…
— Конечно, — сразу же соглашается наш гид. — Но зато они гораздо прочнее. А количество рабочих на плантациях лимитируется жильем.
Потом запомнились две такие детали: гиды показали нам чудесный уголок тропического леса с небольшим водоемом; лес, как и полагается, был густо переплетен лианами, уходили к небосводу незнакомые мне тропические деревья, среди которых я различал лишь драцены и пальмы… В небольшом озерке цвели белые каллы, а в озерко плюхались лягушки, распугивая рыб, похожих на форель.
— Таким был лес на Чоло, пока мы не начали разводить чай, — сказал наш гид.
А на дорогах Чоло, когда нам встречались рабочие, они, завидя англичанина-надзирателя, сбрасывали с головы на землю шапку и застывали по стойке «смирно».
Наши гиды, естественно, не обращали на них никакого внимания.
…Мы вернулись на фабрику, и каждый из нас попробовал заваренный чай разных сортов — от низшего до высшего. Но даже лучшие сорта малавийского чая — так нам объяснили гиды — котируются на мировом рынке как средние по качеству: гиды объясняли это природными условиями. В виде сувениров нам подарили каждому по пачке малавийского чая, и мы, попрощавшись, пошли к своим машинам.