Генеральное сражение произошло неподалеку от Омдурмана, на полях Керрери, и войска Абдаллаха были разбиты наголову. Произошло это в сентябре 1898 года. Еще год Абдаллах продолжал партизанскую войну против англичан, но вскоре погиб в бою.
А лорд Китченер, расправившись с пленными и ранеными и повелев разрушить мавзолей Махди Суданского, а останки его сжечь в пароходной топке и развеять пепел в Ниле, — сам ботаник-генерал стремительнейшим маршем двинулся навстречу французам, которые шли на север по Белому Нилу.
Они встретились у городка Фашода, который теперь называется Кодок, и Китченер предъявил ультиматум французскому капитану Маршану… Маршан ультиматума не принял, отказался покинуть Фашод без приказа своего правительства, и дело тогда едва не кончилось войной между Англией и Францией. Отступила Франция — правда, за определенную мзду в Центральной Африке, — но все-таки отступила.
Вот после этих событий Судан и был специальным договором превращен в Англо-Египетский Судан. Превратить открыто его в свою колонию Англия в то время не решилась, статут Судана определялся сложным словом «кондоминиум», то есть совместное владение, но сути дела это, конечно, не меняло.
Англичане восстановили Хартум, и он вновь стал административным центром страны.
В 1956 году, когда Судан добился политической независимости, Хартум был объявлен столицей Республики Судан, Джамхуриет-эс-Судан по-арабски.
Но согласитесь, что, подлетая к Хартуму, я имел основания вспоминать свои прогулки по ботаническому саду в Асуане и имел основание среди самых различных исторических событий отдавать предпочтение созданию красивых и тенистых ботанических садов.
Пустыня кончилась до Хартума, примерно за час до прилета туда.
Перед Хартумом — саванна с редким древостоем и деревни с островерхими круглыми хижинами.
И Нил. На одном из разворотов я увидел две сливающиеся реки и натянутые паутинки мостов… Сбылось?.. Нет, еще не сбылось, еще надо было прийти на самый кончик «хобота» и опустить руки в разные реки — в Белый Нил и в Голубой Нил.
Но зато я вовсе не чувствовал себя витязем на распутье— какую из двух дорог выбрать: путь наш жестко предначертан авиакомпаниями и идет он почти вдоль Белого Нила и почти по меридиану до Найроби, столицы Кении.
Первое, что я ощутил, выйдя из нашего самолета и ступив на землю Судана, так это зной. Но что ж тут удивительного — Африка! А первое, что я увидел, выйдя за пределы аэропорта, так это огромную рекламу пива: «Пейте Камель-бир!» И тоже ничего удивительного: в жару, правда в ресторане, а не в пешем походе, выпить пива совсем неплохо.
Машины увозят нас в город. Машины маленькие и неудобные, и нельзя фотографировать на ходу. Приходится просто смотреть и кое-что запоминать. Сухую, выжженную солнцем землю вдоль шоссе — настолько сухую, что не верится в близость двух великих рек. Суданцев в галабеях или рубашках и шортах — таких черных суданцев, что даже сенегальцы, пожалуй, «бледнеют» рядом с ними, а наша художница Мирэль Шагинян находит, что их антрацитовая кожа имеет фиолетовый оттенок; удивительны ноги суданцев — тонкие, обтянутые кожей, но, очевидно, очень сильные ноги, ибо суданцы издавна славились как караванные носильщики… На лицах мужчин — глубокие ритуальные шрамы-полосы, идущие от виска к подбородку… У пожилых женщин тоже есть насечки. У молодых — нет. Женщины одеты преимущественно в белое, причем ткань накидывается на голову, а затем обматывается вокруг тела и ног, до земли. Детей носят на бедре, придерживая рукой. На полицейских — черные широкополые шляпы, причем левый край подколот красной брошью; костюм бежевый — куртка и шорты; черные обмотки почти до колена и черные ботинки. Машин в городе сравнительно немного. Бросаются в глаза желтые, с зеленой полосой такси.
Нас разместили в отеле «Лидо». Наверное, назван он так в честь бывшего острова — ныне это причлененная к берегу коса у Венеции, — но, право же, трудно представить себе что-нибудь более несхожее: хартумский «Лидо» и Лидо у Венеции, на берегу моря.
Сушь. Жара.
Но бывает иначе. И над Хартумом иногда разверзаются муссонные ливни. О них напоминают глубокие дренажные канавы по обеим сторонам улиц — они не случайны, конечно. О них напоминают и неожиданные после сухой саванны лужи, заросшие зеленой тиной. Говорят, недавно прошел короткий, но сильный ливень, а зазеленеть лужам под африканским солнцем и совсем уж несложно.
Устроившись в отеле, который содержит еще не старая гречанка с очень симпатичной дочкой-помощницей, мы решили осмотреть город.