Делалось все это для того чтобы получить дополнительные, не предусмотренные зарплатой пенни с пассажиров парома.
Желтеет узкая, но все расширяющаяся полоска песка впереди, зеленеют вытоптанные людьми мангры на острове — мы прибыли.
— У нас очень мало времени до ланча, — жалостно говорит миссис Вэнс, — но я думаю, что вам все-таки следует искупаться. Вы немножко отдохнете на пляже.
Мы тоже думаем, что нам следует искупаться и хоть немного передохнуть. Автобус наш останавливается у отеля «Ниали» — того же названия, что и мост, с помощью которого мы попали на материк, — и мы, минуя небольшие изящные здания, бежим к океану.
Впрочем, на пути нашем— на моем, во всяком случае — почти тотчас оказывается неодолимое препятствие: торговцы раковинами и кораллами. Они торжественно восседают в тени кокосовых пальм, на самом берегу Индийского океана, и пробежать мимо них невозможно. Я приседаю на корточки, перебираю раковины и кораллы.
Кораллы, к сожалению, неинтересны, но среди раковин есть удивительные изделия природы. Лишних денег у меня нет, и поэтому я сначала оглядываю ближайшую акваторию Индийского океана. У берега океан спокоен, но на горизонте вскипают белые буруны. Значит там, у горизонта, и находятся коралловые рифы. И мне скорее всего до них не добраться.
Я покупаю понравившиеся мне раковины и бегу дальше, к раздевалкам, и вот уже мои босые ноги погружаются в мелкий, как крахмал, песок Индийского океана.
Отлив продолжался. На белом крахмальном песке лежали невысокие валики продолговатых коричневых водорослей. Над пляжем склонялись кокосовые пальмы.
Не очень-то боясь обжечься на солнце, загорали на пляже кенийцы-европейцы.
Равнодушно, ни на кого не обращая внимания, проходили по пляжу ловцы кораллов и ракушек: на плечах у них длинные шесты, к шестам привязаны сплетенные из пальмовых жилок корзины, а к корзинам— белые пенопластовые поплавки… Если бы ловцы кораллов работали в предыдущие дни удачливей, я, наверное, приобрел бы сегодня и более интересные дары Индийского океана…
А теперь мне остается собственно океан: нужно войти в его воды и нужно погрузиться с маской и трубкой на незнакомое мне дно.
Я входил в воду с некоторым трепетом — я ждал необычного и ждал прекрасного. Мне навсегда запомнилось песчаное, с перекатывающейся кокосовой скорлупой дно Атлантического океана у Зеленого Мыса на противоположной стороне материка… Я помню дно Японского моря у Владивостока с небольшими, но яркими морскими звездами на темных камнях… Я люблю подводный мир Черного моря у Коктебеля, люблю его осенние, с фиолетовой подпушкой луга и похожий на снежную порошу воздух, врывающийся под воду сверху, и мне нравится смотреть, как при волнении водоросли, словно на ветру, гнутся все в одну сторону…
Но наипрекраснейший подводный мир открылся мне не на Тихом или Атлантическом океанах — он открылся мне на восточном побережье Каспийского моря, на полуострове Мангышлак, неподалеку от поселка Ералы… Там вплотную к берегу подступает чинк — крутой обрыв, сложенный голубоватыми и розовыми известняками. Розовые известняки прочнее — они карнизами нависают над голубыми нишами… Песок перед чинком белый, словно розовые и голубые оттенки, смешиваясь, дают именно такой цвет, и песок, как восточным орнаментом, испещрен следами змей, водяных ужей и ящериц… А море возвращает песку его изначальный цвет: песок в море то нежно-голубой, то розовый, и глыбы камней, если только они не прикрыты рыжими париками водорослей, то голубые, то розовые… Синяя сверху, вода изнутри кажется золотистой, пористой от огромного количества живительного газа, а от золотистого фона и голубой и розовый песок становятся чуть призрачней, чем на самом деле, и матовый флер еще сильнее смягчает их цвет… Оттуда, из розовато-голубой глубины, выплывают гибкие зеленовато-коричневые водяные ужи с пойманным бычком в пасти, там синими тенями проносятся кефали и еще какие-то рыбы…
И вот Индийский океан у острова Момбасы…
Дно уходило вглубь медленно, и я сначала терпеливо шагал, цепляясь ногами за скользкие растения, но, едва глубина стала мало-мальски приличной, — поплыл… Я плыл спокойным, неторопливым кролем и видел серую воду и серое песчаное дно, сплошь заросшее темными водорослями, у каждой из которых от «корневого» стебелька расходился пучок тонких ланцетовидных — скажем условно так — листьев… И у первой так, и у десятой, и у тысячной… Я обнаружил темно-зеленую рыбку по форме такую же, как лист водоросли… и увидел зеленую, в черную полоску, но с красными точками горбатую рыбину, которая, по моим представлениям, должна жить среди кораллов… и поймал рака-отшельника с синими актиниями на раковине…