— Фирма израсходовала двести пятьдесят тысяч фунтов на обучение африканцев, — сказал мистер Кроуфорд.
— Неужели действительно фирма столь щедра? — искренне удивился Дунаев.
— А что вы хотите? — ответил мистер Кроуфорд. — После восьми лет обучения в средней школе африканец остается на уровне английского мальчишки из четвертого класса. Только с нашей помощью они получают настоящее образование.
Мистер Кроуфорд быстро зашагал по аккуратно прибранному заводскому двору.
А над заводским двором, над цехами его пылал огненно-рыжий факел — горел ненужный газ, выходящий из высоченной трубы. Здесь, внизу, ветер не чувствовался, а наверху он яростно трепал пламя, трепал черный копотный шлейф, сгибая его в сторону Момбасы…
У ограды работали обнаженные до пояса, в коротких штанах африканцы — натягивали колючую проволоку.
Мистер Кроуфорд подвел нас к пожарным машинам.
— Прежде всего мы обучаем своих рабочих тушить пожары, — сказал он. — Затем — оказанию первой помощи.
У механического цеха мистер Кроуфорд остановил нас возле станка, за которым работал африканец.
— Это русские, — сказал он ему.
— Рашен? — переспросил кениец и без всякой паузы задал вопрос: —Скажите, чтобы поехать к вам учиться, нужно обязательно знать русский язык?
— Надеюсь, вы не сочтете за пропаганду, если я ему отвечу? — повернулся Дунаев к мистеру Кроуфорду.
Административный директор тотчас увел нас от рабочего, не назвав его имени. Вероятно, мистеру Кроуфорду не понравилось, что и после школы фирмы «ШЕЛЛ» кое-кому хочется учиться дальше. А может быть, и по другой причине, не буду гадать.
Следующий рабочий, сварщик, которого директор рекомендовал нам как одного из лучших специалистов своего дела, оказался понятливее.
— Вы что-нибудь знаете о Советском Союзе? — спросил его Дунаев.
Сварщик, судя по его растерянному виду, ничего не знал, но мистер Кроуфорд что-то быстро сказал ему на суахили, и по словам, которых на суахили не было, мы догадались, что речь идет о Европе.
— Объясните мне, почему вы превратили Восточную Европу в свою колонию? — спросил сварщик.
— Мистер Кроуфорд против разговоров на политические темы, — не без сарказма заметил Дунаев, — и мы должны считаться с точкой зрения нашего гостеприимного хозяина. Оставим эту тему. Но может быть, вы слышали о Толстом, Достоевском, Горьком?..
Сварщик ничего не слышал о них.
— Но хоть что-нибудь вы знаете о России?
Сварщик смущенно молчал, а мистер Кроуфорд, получив щелчок, уже не подавал реплик на суахили.
За сим мы простились.
— Наверное, мы вас утомили? — вежливо спросил Дунаев у миссис Вэнс, которая вместе с представителем туристской фирмы терпеливо ходила по заводу.
— Вы были ужасно нудными, — сказала миссис Вэнс, — но мы вас прощаем.
8 июля 1497 года на рассвете из Лиссабона вышли в Атлантический океан четыре корабля под португальскими флагами. Путь им предстоял неблизкий — вдоль западного побережья Африки на юг, до мыса Бурь, или мыса Доброй Надежды, открытого мореплавателем Бартоломеу Диашем, и потом дальше, уже на север, вдоль восточного побережья Африки, а оттуда — в Индию, в благословенную, сказочно богатую Индию…
Бартоломеу Диаш, первым из европейцев вышедший из Атлантического океана в Индийский, сопровождал экспедицию на своей каравелле — ему приказали плыть до устья Сенегала, — но не он был начальником эскадры.
На первый взгляд это странно, но только на первый взгляд, конечно: Португалией в то время правили мудрые короли… Бартоломеу Диаш первым обогнул Африку с юга и доказал фактически, что дорогу в Индию можно найти?.. Разве кто-нибудь это отрицает?!.. Но если ему разрешить еще открыть эту самую Индию, то бог весть что он о себе возомнит и каких наград потребует! Нет, на то короли и мудрые, чтобы не допускать подобных безобразий: сплавал раз, открыл мыс или остров — и довольно, другим дорогу уступи!
И Бартоломеу Диаш уступил дорогу Васко да Гама, еще ничем не успевшему проявить себя двадцативосьмилетнему моряку, сразу ставшему адмиралом. Был ли король Эммануил действительно умным, или такая выпала карта в сверхзапутанной жизненной игре, но Васко да Гама оказался, что называется, на месте.
Если верить старинной гравюре, сохранившей для нас облик юного адмирала, то был Васко да Гама в свои двадцать восемь лет бородат, носил весьма странный колпак, бывший тогда, наверное, модным, имел длинный изогнутый иудейский нос и отрешенно-равнодушный взгляд… Не думаю, что глаза его сохраняли такое выражение в часы смертельной для него опасности. Но вполне достоверным мне кажется пред положение, что вот с таким отрешенно-равнодушным выражением лица он раздавал и награды, и приказы о пытках, и смертные приговоры…