Когда поднимаешься, а не спускаешься, то невольно лучше замечаешь все, что у тебя под ногами. Поднимаясь, я заметил проросший в зазорах каменных ступеней клевер… Наш мужественный и деятельный путешественник по Африке Елисеев рассказал в своей книге «По белу свету», как в Александрии египтянин, желая удивить его, забрался в чужой сад и сорвал там обыкновенную нашу белую ромашку, или, точнее, поповник… Елисеев высмеял его и пренебрежительно отбросил цветок.
На меня лепестки клевера произвели совсем другое впечатление — очень тепло стало на душе и очень радостно от того, что они встретились здесь, в Африке.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Томсонс-фолс днем. Окрестности города.
Поездка по Центральной провинции.
Ньеро Тритопс — ночь у солончака.
Возвращение в Найроби. Отлет в Уганду
При ясном дневном свете Томсонс-фолс не показался мне таким тусклым, как ненастным вечером. Наоборот, городок этот свеж и чист, словно вечно омывается пылью водопадов; его невысокие дома под черепичными крышами с навесами над первыми служебными этажами аккуратны, симпатичны, а на улицах — там, где они пошире, — растут можжевельники и кедры, вывезенные с севера.
Правда, и днем улицы Томсонс-фолса не шумны, машин на них сравнительно немного, и преобладают пешеходы и велосипедисты.
Дежурят полицейские — на других улицах их незаметно, но у банка, где мы обменивали доллары на местную валюту, они стоят. На полицейских плосковерхие круглые шапочки — этакий вариант модернизированной фески, — подпоясанная ремнем рубашка, светлые шорты, а ноги до колен обмотаны патти — черной широкой лентой.
На газонах посреди улицы — скромный коврик из неброских европейских цветов, и там, где нет можжевельников, чернеют кипарисы, издали похожие на обгоревшие факелы.
За Томсонс-фолсом — мы ехали сначала на запад, прямо в сторону горы Кения, второй по высоте вершины Африканского континента, — начались поля пшеницы в сочетании с купами круглокронных деревьев… Ей-богу, европейский, даже вполне российский пейзаж. И озерко блестит, как искусственный пруд где-нибудь на Тамбовщине, и чуть курчавятся облака в спокойном синем небе. Только пыль за микробасом розовая, словно подсвеченная снизу, и оседает она быстрее, чем белесо-мучнистая пыль на отечественных дорогах.
Я читал о Томсонс-фолсе в книге Хантера, известного африканского охотника, шотландца по происхождению, умершего в Найроби несколько лет назад… И окрестности Томсонс-фолса представлялись мне отнюдь не такими пасторально-идиллическими. Ведь Хантер приезжал сюда для борьбы с буйволами, губящими крестьянские шамбы, и именно здесь, в джунглях, погиб его верный спутник, охотник из племени масаев.
Мы почти не встречали масаев, но земли, по которым ехал сейчас наш микробас, некогда принадлежали им. Масаи признавали только скотоводство, жили скотом, поклонялись скоту и наивно полагали, что всякая домашняя скотина создана для масаев. Если же скот есть и у других племен, то, с точки зрения масаев, это было чистейшим недоразумением, нарушением предопределенного порядка и скот следовало немедленно отобрать. Так они и поступали, а поскольку масаи не зря числились отличными, не знающими страха воинами, то редко кому удавалось выстоять в борьбе с ними… Масаи не навязывали свою власть побежденным. Они ограничивались тем, что отбирали у них скот и оттесняли с удобных пастбищ… К середине девятнадцатого века масаи расселились на огромной территории современной Танзании и Кении, но государственных объединений у них не возникло. Наибольшей и реальной властью у масаев пользовались лайбоны — шаманы и как бы духовные наставники, пастыри, умеющие в нужный момент и войско повести в поход, и отразить нападение…
Когда европейцы впервые появились к востоку от горы Кения, среди масаев наибольшей популярностью пользовался великий лайбон Мбатиан, но расцвет масаев близился к концу… Сначала эпизоотии обрушились на их стада, наступил голод, а с ним и эпидемии прошлись по масайским племенам… Резко уменьшилось не только количество скота, но и численность самих масаев.
После смерти лайбона Мбатиана занять его положение среди масаев попытался Ленана, сын покойного. Но нашлись еще претенденты, и междоусобные сражения стали разыгрываться на некогда мирных землях.
Масаи оставили довольно обширные территории, ранее занятые ими в районе горы Кения и Рифт-Валли, но соседние племена не пожелали занять их снова: боялись, что масаи вернутся.