Джон Кук рассказывает о минувших событиях бесстрастно. Он считает себя кенийцем, он родился, вырос в Кении и не собирается покидать страну, которую считает своей родиной и которую любит. Он охотник, а не солдат, и война его не устраивает. Он предпочитает мир и тишину, а каким образом мир и тишина воцарятся в Кении, ему, по-видимому, безразлично.
…Водяные козлы — они относятся к подсемейству болотных антилоп — отчего-то расхрабрились, подошли довольно близко к отелю, и теперь хорошо видны странные рога самцов: они длинные, снизу как бы откинутые назад, а наверху вывернутые вперед и сближенные концами.
Мистер Джон Кук рассказывает, отвечая на вопросы, о своих успехах на охотничьем поприще и рассказывает скромно, как будто без преувеличений: столько-то убил львов, столько-то слонов. Немного, в общем. Он, конечно, — и слава богу! — не Хантер, на счету которого тысячи и тех и других… И времена теперь другие, да и отношение к животным — тоже.
Мы спросили, не встречал ли Джон Кук в Кении Хемингуэя.
— Встречал, — безразличным тоном ответил Джон Кук.
Почему-то мне не верится в это, хотя спокойно-равнодушные ответы егеря кажутся вполне правдоподобными.
— И охотились с ним?
— Нет, не приходилось.
Пока мы разговаривали, служители внесли на верхнюю террасу столы, чтобы угостить нас чаем, расставили чашки, поставили вазочки, и партер, энергично задвигав стульями, устремился к столу.
Почтенная дама прочно усаживалась около кекса, который только что принес Ндегве, и тут случилось непредвиденное: между дамой и Ндегве мелькнули руки откуда-то появившегося бабуина, дама взвизгнула, Ндегве непроизвольно отшатнулся, а кекс исчез, и бабуин, держа его обеими руками, с непостижимой ловкостью смылся с террасы… Джон Кук выхватил свой грозный пистолет, но стрелять, собственно, было уже не в кого.
— Извините меня, — сказал Джон Кук, несколько отвлекшийся от своих прямых обязанностей. — Видите, что делается.
Мы перегнулись через барьер и увидели ловкого похитителя кекса: на земле ему пришлось хуже, чем на террасе, ибо какие-то свои — законные или незаконные, бог весть— права предъявляли на кекс и все прочие бабуины.
…Мне хочется в дальнейшем изложении следовать записям в своем дневнике. Я далеко не сразу сумел выкроить время на дневник, и поэтому начинается соответствующая страница так:
«Вот сейчас, когда я заполняю дневник, у овального озера, заросшего в середине осокой, топчется стадо слонов в тринадцать штук, среди которых примерно половина слонят. Они заявились пятьдесят минут назад, ровно в семнадцать часов вечера, и сначала пришел главный слон. Он вышел из леса и остановился, заметно выделяясь на зеленом фоне. Утомленные бесплодным ожиданием, завсегдатаи партера к этому времени спустились в бар и на нижние террасы, и здесь наверху было совсем свободно: кроме нас терпеливо дрожали на холодном ветру лишь два веснушчатых подростка, прибывшие в «Тритопс» вместе с папой, который, по-моему, так и не поднялся выше уютного бара.
— Элефант, — шепотом, словно не веря самому себе, сказал один из подростков.
А второй, постарше, с видом знатока воскликнул:
— Таскер!
Звонкое «таскер» — слон с большими бивнями, — как тяжелый камень, упало к нашим ногам, а легкое, как дуновение, «элефант», соперничая с ветром, разнеслось по всему отелю, и мы услышали у себя за спиной тяжелое дыхание пожилых людей; за спиной, потому что партер теперь занимали мы и опоздавшим пришлось тянуться с фотоаппаратами через наши головы.
Все внимательно осмотрев и все внимательно разнюхав, слон торжественно двинулся к озеру, и вся прочая живность настороженно следила за ним.
Бородавочники и бабуины предпочли убраться совсем, исчезли куда-то и рыжевато-коричневые лесные антилопы, а водяные козлы отбежали от озера, но совсем не ушли и следили сперва за слоном, а потом и за всем стадом, которое шествовало гуськом, причем слонята шли под непрестанным наблюдением взрослых.
Все слоны — и большие, и маленькие, — прежде чем выйти из леса, совершили туалет с помощью сухой красной глины и оттого вблизи казались розоватыми. Явились слоны не на водопой— они пришли лакомиться солью, которую рассыпают вокруг озера прямо на глину, и лакомки неутомимо поглощали ее, лишь изредка заигрывая друг с другом да иногда отгоняя любопытных болотных антилоп.