Кай протянул руку, взял ее за руку, и, прежде чем она поняла, что происходит, он уже увел ее прочь от мачехи, держа в объятьях.
Они танцевали.
С колотящимся сердцем Зола отвела от него взгляд и посмотрела через плечо.
Они были единственной парой, которая танцевала.
Кай, должно быть, заметил это и сам, потому что на миг убрал руку с ее талии и приглашающее махнул толпе, сказав тоном, в котором смешалось приглашение и приказ:
— Вы мои гости. Прошу, наслаждайтесь музыкой.
Те, кто оказался поблизости, обменялись неловкими взглядами со своими партнерами, и вскоре зал наполнился шорохом юбок и хлопаньем фалд. Зола рискнула посмотреть туда, где остались Адри и Перл — они так и стояли неподвижно среди кружащихся пар, глядя, как принц умело уводит ее в танце все дальше от них.
Кашлянув, Кай пробормотал:
— Ты понятия не имеешь, как танцевать, верно?
Зола посмотрела на него, не успев привести мысли в порядок:
— Я механик.
Его брови насмешливо изогнулись.
— Поверь мне, я заметил. Что это, пятна масла на перчатках, которые я подарил?
Совершенно убитая, Зола взглянула на их переплетенные пальцы, на темные пятна на белых шелковых перчатках. Прежде чем она успела извиниться, она почувствовала, как принц ее мягко подтолкнул — и вот она уже вращается у него под рукой. Она задохнулась, на миг почувствовав себя легкой, как бабочка, прежде чем споткнулась на своей слишком маленькой ноге и упала назад, в его объятия.
Кай улыбнулся, вернул ее на расстояние вытянутой руки, но не дразнил ее.
— Значит, это твоя мачеха.
— Мой опекун.
— Да, извини, ошибся. Она настоящее сокровище!
Зола фыркнула, чувствуя, как начинает расслабляться. Она не ощущала свою ногу, и ей казалось, что она танцует с пушечным ядром, привязанным к голени. Нога начинала болеть под тяжестью ее тела, но она сопротивлялась желанию начать хромать, копируя Перл, всегда такую изящную в своем бальном платье, на каблуках, и надеясь, что ее собственное тело сможет двигаться так же грациозно.
По крайней мере, оно, казалось, запоминало танцевальные па, и каждый последующий шаг давался легче предыдущего — прежде, чем она успевала понять, что именно делает. И, конечно, мягкое прикосновение Кая к ее талии не причиняло боли.
— Извини, — сказала она. — За нее и за мою сводную сестру. Ты можешь поверить, что они меня стесняются? — Она попыталась произнести это как шутку, но не могла не смотреть во все глаза на лицо Кая, ожидая его реакции, готовясь к тому мгновению, когда он спросит, правда ли это.
Правда ли, что она киборг.
Но когда его улыбка начала меркнуть, она поняла, что это мгновение настало слишком быстро, и отчаянно пожелала взять свои слова обратно. Чтобы они могли бесконечно притворяться, будто ее секрет не раскрыт. Будто он не знает.
Будто он по-прежнему хочет видеть ее своим личным гостем на балу.
— Почему ты не сказала мне? — произнес Кай, понизив голос, хотя вокруг них и так было шумно — повсюду звучали смех и стук каблуков.
Зола открыла рот, но слова застряли в горле. Как ей хотелось опровергнуть слова Перл, назвать ее лгуньей! Но что это даст? Очередная ложь. Очередное предательство. Пальцы ее металлической руки сжались у него на плече — жесткий, неумолимый металл. Он не отшатнулся. Просто ждал.
Она хотела бы испытать облегчение — теперь между ними нет тайн. Но и это не совсем соответствовало действительности. Он еще не знал, что она лунатик.
Она снова открыла рот, не зная, что собирается сказать, пока неуверенные слова не слетели с языка:
— Я не знала как.
Взгляд Кая смягчился, в уголках глаз появились морщинки.
— Я бы понял, — сказал он.
Почти незаметно он придвинулся чуть ближе, и Зола обнаружила, что ее рука ползет вверх по его плечу самым естественным образом. Тем не менее, он не отступил назад. Не вздрогнул и не напрягся.
Он знает, но ему не противно? Он все еще прикасается к ней? Невероятно, но, может быть, она все еще нравится ему?
Она почувствовала, что расплакалась бы, если бы могла.
Ее пальцы осторожно прикоснулись к волосам у него на затылке, и она заметила, что дрожит, уверенная, что он оттолкнет ее в любой момент. Но он этого не сделал. Он не отшатнулся. Не скорчился от отвращения.
Он приоткрыл рот — совсем немного, и Зола подумала, может быть, не только ей сложно дышать.
— Просто… — начала она, пробежав языком по губам, — просто… Это не такая вещь, о которой хочется говорить. Я не говорила никому, кто… кто…