Она нашла пустой хувер-такси, забралась внутрь и назвала адрес. Скрин попросил ее подтвердить стоимость поездки, и цена, появившаяся на экране, заставила ее вздрогнуть. Это были почти все деньги, что у нее еще оставались.
Вздохнув, она поднесла запястье к сканеру и подтвердила оплату.
Мишель заботилась о принцессе почти два года, и ей уже казалось, что она делала это всегда. Еще одна строка в ежедневном списке дел. Покормить животных. Собрать яйца. Подоить корову. Проверить показатели и отрегулировать уровни жидкости в восстановительной камере.
Принцесса росла. Ей было бы пять лет… Ей сейчас пять лет, напомнила себе Мишель. Даже спустя столько месяцев было трудно не думать о девочке как о мертвом теле, которое она скрывает в бункере под своим гаражом.
Девочка не была мертва, но и не жила. За нее все делали машины. Дышали. Перегоняли кровь. Посылали электрические сигналы в мозг. Логан сказал, что важно стимулировать мозг, чтобы она не проснулась с разумом трехлетнего ребенка. Вероятно, в ее мозг поступали знания и даже жизненный опыт, пока она лежала там неподвижно. Мишель не понимала, как это работает. Не могла представить, как может ребенок проспать всю жизнь в стеклянной камере, а потом вернуться в общество и стать королевой.
Но это будет делом Логана, когда бы он ни вернулся. А пока придется ждать еще долгие годы до тех пор, когда выяснится, кем же станет этот ребенок.
Мишель закончила записывать жизненные показатели Селены и выключила свет, идущий от генератора. Бомбоубежище, переоборудованное в домашний госпиталь и научную лабораторию, было теперь освещено только бледно-голубым светом из подвешенной на цепях камеры. Мишель прицепила портскрин на пояс и поднялась по лестнице в гараж. Там она взяла один из ящиков для хранения вещей, которые она постоянно перетаскивала из гаража в амбар и обратно — на случай, если кто-нибудь ее увидит. Бомбоубежище и тот, кто в нем находился, оставались секретом, опасным секретом, и она не могла позволить себе утратить бдительность.
Мишель думала об этом, когда шагнула на гравий подъездной дорожки и увидела зависший там хувер-такси. Она никого не ждала. У нее не бывало гостей.
Она расправила плечи и поставила ящик себе на бедро. Гравий скрипел под ногами. Проходя мимо хувера, она бросила на него взгляд, но внутри никого не было, и никто не ждал ее на крыльце.
Поставив ящик на землю, Мишель схватила единственное оружие, которое нашла снаружи — пару ржавых садовых ножниц, — и распахнула дверь в дом.
Она застыла.
На нижней ступеньке лестницы в прихожей сидела Скарлет, задвинув под ноги рюкзак. Она куталась в то же шерстяное пальто, которое Мишель помнила по фотографиям из Лувра, но теперь оно было совсем истрепано и стало ей мало чуть не на два размера.
— Скарлет! — воскликнула Мишель и положила ножницы на столик у входа. — Что ты тут делаешь?
Скарлет покраснела, и ее веснушки стали еще ярче. Она выглядела так, будто готова разрыдаться, но слез не было.
— Я приехала и хочу остаться с тобой.
— Это просто очередная попытка привлечь к себе внимание! — воскликнул Люк. Его щеки и нос были красными, а речь — неразборчивой. Он был где-то на улице, и на экране Мишель видела облачко его дыхания в ночном воздухе. — Просто посади ее на поезд обратно, и пусть сама выпутывается.
— Ей всего семь лет, — сказала Мишель, прекрасно зная, какие в ее доме тонкие стены. Скарлет наверняка слышит голос отца даже с первого этажа. — Удивительно, как ей вообще удалось добраться сюда без приключений. Она ведь была совсем одна!
— И что ты хочешь? Чтобы я примчался и забрал ее? У меня утром дела. Я только что получил новую работу, и…
— Это твоя дочь, — сказала Мишель. — А ты ее отец, и я хочу, чтобы ты заботился о ней.
Люк фыркнул.
— Маман, ты учишь меня, как быть хорошим родителем? Это смешно!
Его слова укололи Мишель в самое сердце. Она окаменела. Узел в животе затянулся так туго, что ей казалось, она не выдержит.
Больше всего на свете она жалела о том, что не была рядом с сыном, когда он был маленьким. Она была матерью-одиночкой и пыталась совместить воспитание сына и военную карьеру, обещавшую так много. Теперь она уже давно поняла, как непоправимо провалила попытку совместить два эти дела. Если бы только можно было начать все сначала…
Но это было невозможно. И хотя в том, что Люк вырос таким, была и ее вина, она не собиралась терпеть его пренебрежительное отношение к Скарлет.
Она отвела взгляд от портскрина.