Девушка то проваливалась в сон, то снова возвращаясь к реальности, переворачиваясь то на один, то на другой бок, не в силах успокоиться. Она закрыла глаза и приказала себе уснуть, но сон все не шел. Амелия мучительно ворочалась в постели. В ее комнате слишком жарко! Девушка почувствовала, что вся пылает. Может быть, она простудилась во время пикника? Амелия поднесла руку к лицу: но нет, это был не ее жар. Он исходил от кровати, и она, не колеблясь, откинула одеяло. Три маленьких, едва тлеющих уголька, лежали посередине простыни. Откуда они здесь? Горничные вряд ли могли принести их сюда! Казалось, угольки чуть теплились, и каждый из них зловеще светился красным, однако, поднеся к ним руку, девушка тотчас же ее отдернула: угли полыхали жаром, как в камине. Кто зажигает камины летом?.. Она в смятении смахнула их вниз, на пол, боясь обжечься, и сразу же накрылась одеялом с головой, как если бы оно могло защитить ее от кошмаров, поджидающих в ночи. Еще несколько минут девушка неподвижно лежала, прислушиваясь, не доносится ли снаружи какой-нибудь звук, пока, наконец, незаметно для себя не погрузилась в сон.
"27 ноября.
Конец.
Я чувствую, что скоро всему придет конец. Или он уже наступил, а я и не заметила? Это и неудивительно! Я сижу в четырех стенах, почти не выходя из комнаты, точно пленница в собственном доме! Я стала невидимой для всех, просто исчезла, меня больше нет. Слуги заходят - вероятно, по привычке - приносят мне еду или ставят ее на стол в малой столовой внизу, молчаливо кланяются и ничего не говорят. Вот уже неделю, как я не слышала человеческой речи, не считая злого шепота горничных за спиной. Несложно догадаться, о чем они говорят!
Хозяйка изменилась. Бедняжка, должно быть, тронулась. Посмотрите, как она выглядит! Ах, бедный лорд Вудворт, что за жена ему досталась! Разве непонятно, почему он теперь вовсе дома не появляется? Кто бы стал ее терпеть! Кому нужна такая жена! Она еще не разучилась говорить? Она хотя бы выходит из своей комнаты?
Немая, больная, сумасшедшая, убитая горем и уже наполовину мертвая - неужели это я? О нет! Даже если допустить, что они не думают так, даже если они меня жалеют - на что мне сочувствие слуг! Что может быть унизительнее, чем их жалкое, никчемное сострадание! Как бы я хотела накричать на них и выкинуть на улицу, а самой вернуться в Лондон и танцевать на балах, как раньше. Шить платья у лучших мастериц, вновь оказаться при дворе короля! Я готова была бы забыть свое прошлое и начать новую жизнь, но...
Но. Мой муж. Мой обожаемый Харольд.
Бог знает, как сильно я люблю его, всегда любила и продолжаю любить, несмотря ни на что. Почему же он забыл свою милую Элинор? День за днем, неделю за неделей он становился все холоднее ко мне, а теперь я и вовсе перестала для него существовать. Он запер свое сердце и не дал мне ключа. Пусть мы и живем в одном доме, но не видимся днями напролет; когда же я подхожу к нему и пытаюсь заговорить, рассказать о том, что меня гложет, он разом меняется в лице, становится чужим. Я не узнаю его боле. Когда ему стало безразлично все, что происходит со мной? Когда он решил, что я ему больше не жена, и даже не подруга? Неужели То Событие перечеркнуло обе наши жизни?
Едва я пережила всю ту невероятную, невыносимую боль, как вынуждена столкнуться с новой: вместо поддержки и твердого плеча человека, ради которого я прошла через все эти страдания, я получаю лишь холодность и отчуждение. Еще недавно я могла чувствовать одну всепоглощающую тоску, теперь же во мне пробуждается злость: на себя, на Харольда, на все, что происходит с нами.
Внутренний голос шепчет мне, что всему должно быть разумное объяснение, и я предполагаю, что знаю, в чем оно заключается. Как же еще объяснить его постоянное отсутствие и пренебреженье мной - той, кого он называл любимой и единственной?! Я не должна позволять себе даже думать о таком, однако эта мысль вновь и вновь мучает меня, не давая ни минуты покоя даже ночью: Харольд больше не любит меня! Это очевидно, хотя я и отказывалась верить до последнего. То, во что я превратилась, просто невозможно любить, разве не так? Неужели вина в равнодушии моего мужа целиком лежит на мне?.."