Конни лишь покачала головой, отмеряя нужное количество капель.
- Вот, мисс Амелия, выпейте. - Девушка послушно взяла стакан. - А я пойду вниз, если позволите. Из-за стирки сегодня ужасно много работы, - добавила она, извиняясь.
Амелия лишь кивнула в ответ, возвращая пустую чашку горничной, и откинулась на подушку. Дверь спальни негромко хлопнула.
Сон был тревожным, но когда она очнулась от забытья, то не смогла вспомнить, что именно это было. Амелия приподнялась, оперевшись на локоть. В спальне царил полумрак. Чувствуя легкую слабость, она выбралась из-под одеяла. Ее слегка мутило, точно от голода. Она проспала и обед, и ужин, и ей просто необходимо поесть. Нужно разбудить кого-нибудь из слуг. Или просто спуститься на кухню самой. Сколько же она проспала? Должно быть, несколько часов. Амелия накинула на плечи шаль и отдернула штору.
Над кромкой леса вдали сияла огромная красная луна. Как красиво! Забыв о голоде, Амелия смотрела в окно, будто околдованная. Луну окружало множество ярких звездочек, которые мотыльками роились вокруг нее. Девушка завороженно наблюдала за их серебристым кружением. Но вдруг с луной что-то случилось: она медленно меняла цвет, становясь темнее, багровея и наливаясь кровью; звездочки закружились быстрее. Они тоже краснели, пока не стали похожи на тяжелые капли крови. Они ускорились, завертевшись, как сумасшедшие, и вдруг брызнули прямо в лицо Амелии. Она тут же отпрянула, вытерла с лица влажные капли и в страхе взглянула на ладонь: на ней и впрямь было размазано что-то красное. Кровь! Амелия бросилась к трюмо.
Увидев себя в ярком лунном свете, девушка вздрогнула: это лицо не принадлежало ей. Кожа пепельно-серого цвета была покрыта трещинами, как кусок пергамента, который бросили в огонь. Она медленно поднесла руку к щеке и коснулась одной из трещин, подцепляя краешек сухой кожи. Рука дрогнула, и большой кусок кожи отделился от лица и опал, как сухой лист. Девушка в испуге прижала пальцы к обеим щекам, и верхний слой кожи посыпался вниз, как штукатурка, на глазах обращаясь пеплом, и обнажая красную, местами еще кровоточащую плоть. Так значит, это была ее кровь, там, на луне? Обмирая от ужаса, но все же не в силах остановиться, она коснулась влажноватого мяса, которое оказалось на месте подбородка, и оно податливо обмякло под ее пальцами, оставившими вмятины; потом зашевелилось, сползая вниз с лица. Амелия, замерев, проследила, как этот мерзкий кусочек плоти на мгновение повис на подбородке, а потом шлепнулся к ее ногам. Пальцы дрожали. Но что же с ее глазами? Почему она не видит в свете луны их блеска? Она всмотрелась, но увидела лишь зияющую черноту пустых глазниц. Амелия на мгновение замерла. А потом пронзительно закричала. Она хватала себя за лоб, за щеки, срывала куски мяса и отшвыривала от себя, видя, за истлевшими губами обнажаются зубы, и все кричала, кричала... Потом, уже обезумев от собственного крика и не в силах больше выносить зрелище собственного разлагающего лица, изо всех сил ударила обоими кулаками прямо в центр зеркала. Оно с хрустом треснуло, и несколько кусков стекла выпали из самого его центра, и со звоном разбились. В глазах у Амелии потемнело, и она перестала что-либо видеть и слышать.
- Какой чудесный пирог с клубникой испекла сегодня миссис Гиффорд! Амелия, передай еще кусочек, пожалуйста.
- Конечно, матушка.
- И этот заварной крем - настоящее лакомство. Возьми же кусочек!
...Амелия стремительно шла по коридору, ведомая только одной целью, которая магнитом тянула ее вниз по лестнице. Она решительно пересекла холл и распахнула обе створки дверей, ведущие в восточное крыло. Подобрав юбки, она бросилась прямиком к камину. Угли в нем уже потухли, и лишь пепел и зола мертвой серой грудой стыли внутри. Но ей нужна была правда, ей нужно было, наконец, понять, что случилось в этой комнате в тот страшный день. Ради этого она готова превозмочь страх. Быть может, она еще сможет найти какие-то свидетельства случившегося - обрывок письма, клочок платья, хоть что-нибудь. Не может быть, чтобы совсем ничего не осталось!
Она опустилась на колени и тронула холодный пепел. Потом наклонилась ближе и разворошила его так, что легкая, почти невесомая пыль попала на пол и даже на ее платье. Но Амелии было все равно. Неужели совсем ничего? Она яростно разметала остатки пепла, ногтями скребя пол под ним.
- Мисс Амелия, что вы делаете? - изумление в голосе миссис Уильямс не поддавалось никакому описанию. - Идемте, мисс, поднимайтесь, нечего вам здесь делать.
Только почувствовав на своем плече твердую руку экономки, Амелия вздрогнула, опомнившись. Она подняла глаза на миссис Уильямс, но прочла на ее лице лишь сильное удивление и даже страх.