... Посредине комнаты у высокого зеркала в человеческий рост стоит молодая девушка. Она едва ли старше Амелии, но возраст - единственное, что их объединяет. На девушке старинное платье с высокой талией - такие не носят вот уже больше полувека, а быть может, и дольше. Его палево-розовый цвет чудесно оттеняет ее светлую кожу и легкий румянец на щеках; темные волосы завиты в локоны и убраны в высокую прическу, только несколько прядей выбивается из нее и спадает на лоб. Она откидывает их небрежным жестом и довольно улыбается своему отражению в зеркале. По одной только этой улыбке можно узнать Элинор, уверенную в себе, капризную, насмешливую. Она кажется моложе, чем обычно, черты ее лица более мягкие, почти детские, фигура тоже принадлежит скорее совсем молоденькой девушке, нежели женщине, и отличается благородной осанкой; а в движениях еще чувствуется угловатость и резкость, не свойственные взрослым дамам.
Девушка оглаживает складки, созданные множеством слоев невесомой ткани, и кружится вокруг себя. На расписной ширме позади нее висит несколько отрезов разных цветов; их отвергли еще в прошлые примерки. Около нее суетятся сразу несколько служанок: одна проворно оправляет длинный кружевной шлейф, другая помогает натянуть шелковые перчатки и застегнуть множество мелких перламутровых пуговичек, третья достает жемчуга из шкатулки.
- Ты самая красивая девушка среди всех дебютанток, моя дорогая, - высокая женщина средних лет ласково гладит ее по плечу.
- Я знаю, мама, - смеется она и, чуть приподняв подол платья, делает шутливый реверанс.
На ее шее мягко переливаются молочно-белые жемчуга, волосы украшает лента с еще несколькими крупными перлами, но ярче всего сверкают ее глаза. Она предвкушает, как будет кружить в танце по огромной зале, как раскраснеются ее щечки и быстро-быстро забьется сердце, как мужчины будут оглядываться на нее и восхищаться ею. Юная Элинор поправляет украшение в волосах и вновь улыбается зеркалу: это будет вечер ее триумфа!
Видение исчезло так же быстро, как и появилось, и Амелия снова обнаружила себя в полутьме своей собственной комнаты.
- Я видела нечто странное, - пробормотала она. - Что это было?
- Это называется жизнь, mignonnet, - Элинор словно никуда и не исчезала. - В семнадцать лет я попала на свой первый бал в Лондоне. О, как сладки эти воспоминания! Я танцевала до самого рассвета и стерла несколько пар туфелек, но совершенно не чувствовала усталости, опьяненная музыкой сильнее, чем шампанским. Почему я обречена вечно слоняться в стенах этого разваливающего мрачного дома, а не танцевать полонезы с прекрасными кавалерами, которых было не счесть в тот день?
Она замолчала и с мечтательной полуулыбкой отвернулась к окну. Кто знает, что она увидела в отражении на стекле? Не своих ли кавалеров, чьи внуки уже стали взрослыми мужчинами, а сами они давно гниют в земле?
- Ты завидуешь мне? - задумчивые нотки в ее голосе исчезли так же быстро, как и появились, и тон вновь стал резким и пренебрежительным. - Я знаю, что завидуешь! В твоей жизни никогда не было ничего подобного, она пуста и напрасна. Был ли хоть один день, который ты могла бы вспомнить?
Она говорила жестокие... и правдивые вещи, отчего хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать их. Амелия замотала головой, но призрак будто и не заметил этого.
- Почему тебе досталась вся эта молодость, свежесть, эта жизнь, которую ты можешь прожить, как тебе заблагорассудится? Но нет, ты не способна даже на такую малость! Я не была такой ничтожной и жалкой даже когда потеряла своего ребенка!
Элинор распалялась все больше, и вместе с этим в спальне начали твориться странные вещи. Занавески сами по себе поднимались и опускались, извиваясь причудливыми лентами, ветви барабанили в окно, стремясь разбить тонкое стекло. Вся комната наполнилась звуками: скрипел паркет, звенели стеклянные флаконы на туалетном столике, гудел ветер в неработающем дымоходе.
- Прекрати это! - в ужасе воскликнула Амелия, прикрывая голову руками. Ей казалось, что сейчас с полки сорвется книга или подсвечник и полетит прямо в нее.
Входная дверь с громким стуком захлопнулась, сотрясая стену. Элинор засмеялась, будто происходящее только еще больше раззадорило ее.
- Ты погрязла в своем страхе и не способна справиться даже с ним. Бедняжка, мне так искренне тебя жаль!
Амелия стиснула зубы и схватила с туалетного столика первое, что попалось под руку - это оказалась щетка для волос. Сама не понимая, что делает, она сжала пальцы и, размахнувшись, со всей силы швырнула ее в призрачную фигуру. Элинор тут же испарилась, а щетка ударилась об оконное стекло и отскочила на пол. Все звуки разом смолкли. Амелия огляделась и прислушалась, но было настолько тихо, что все эти скрипы и стуки можно было легко списать на игру воображения. На негнущихся ногах она подошла к окну: щетка оставила небольшую царапину в стекле, и почему-то именно это волновало девушку больше всего, а вовсе не призрачная гостья, не оставившая после себя никаких следов.