Эдгар Берроуз
ЛУННЫЕ ЛЮДИ
1. Странная встреча
Произошло это в начале марта 1969-го, когда я отправился из своего лагеря на безлюдное побережье в пятидесяти милях к юго-востоку от острова Хершель за полярным медведем. Я приехал в Арктику годом раньше, желая насладиться первыми настоящими каникулами. Окончание Великой Войны, — в апреле, два года назад, — наконец погрузило измученное человечество в состояние мира — состояние, которого мы никогда не знали и, следовательно, не знали, как им распорядиться.
На мой взгляд, без войны все мы считали себя потерянными, — по крайней мере я; но я старался быть все время занятым, учитывая перемены, которые мир принес в мое Бюро Связи, усилившее свою активность на благо мировой торговли, которая в свою очередь активизировалась после войны. Все время мне приходилось совмещать два дела: связь для войны и связь во имя коммерции, так что мою работу трудно было назвать геркулесовым трудом. Это заняло немного времени и после того, как система была отлично отлажена, я испросил позволения покинуть работу, в чем мне не было отказано.
Моими товарищами по охоте были три эскимоса; самый молодой из них, — мальчик лет девятнадцати, — никогда до этого не видел белого человека, потому что последние двадцать лет Великой Войны практически уничтожили меновую торговлю между рассеянными по тундре племенами и более организованными землями, так сказать — цивилизованными.
Однако это не история моих волнующих приключений при новом открытии Арктических регионов. Это, скорее, попытка объяснить, как я встретил его снова, после перерыва в два года.
Мы отошли на некоторое расстояние от берега, когда я, идя впереди, заметил далеко впереди медведя. Я перебрался через ледяной торос твердого зазубренного льда и сделал знак своим спутникам следовать за мной. Внезапно я поскользнулся и покатился по относительно плоской длинной плавучей льдине. Поднявшись на ноги, я помчался вперед, к следующему ледяному барьеру, который закрывал от меня хищника. Добежав до тороса, я оглянулся на своих спутников, но их еще не было видно. Честно говоря, больше я их так и не видел.
Вся масса льда пребывала в постоянном движении; ледяной покров поднимался и лопался, и хоть я и осознавал это, но практически не обращал внимания, пока не добрался до второго ледяного барьера, из-за которого снова увидел медведя, двигавшегося как раз в мою сторону; хищник находился все еще на порядочном расстоянии. Затем я снова оглянулся, надеясь увидеть своих товарищей. Их нигде не было видно, но я увидел нечто, наполнившее мое сердце ужасом: льдина лопнула прямо перед первым ледяным барьером, и сейчас от большой земли меня отделяла неуклонно расширяющаяся полоска ледяной воды. Что случилось с тремя эскимосами, я так никогда и не узнал; видимо, льдина лопнула прямо у них под ногами и пучина поглотила их. Положение мое представлялось ужасным; я понимал это, невзирая на свой весьма скудный опыт пребывания в Арктике. Но что толку, если мои опытные спутники исчезли?
Я вновь обратил внимание на медведя. Он заметил меня и, видимо, решил, что я для него подходящая добыча: косолапый направлялся ко мне с устрашающей скоростью. Тихое потрескивание льда усилилось и, к своему ужасу, я заметил, что лед вокруг начал ломаться и, куда бы я не смотрел, все превратилось в большие и малые льдины, поднимавшиеся и опадающие подобно глубоко дышащей груди.
В это мгновение между мной и медведем образовалась полоска воды, но гигант не остановился. Плюхнувшись в воду, он переплыл полынью и вскарабкался на огромную льдину, где находился я. Он был в двухстах ярдах от меня, поэтому я вскинул ружье к плечу и выстрелил. Выстрел был удачным и медведь, издав жуткий рев, бросился ко мне еще быстрее. Как только я приготовился выстрелить снова, льдина лопнула прямо перед ним; медведь упал в воду и на мгновение скрылся из виду.
Когда он вынырнул, я выстрелил снова, но промахнулся. Медведь вновь принялся карабкаться на мою уменьшившуюся льдину. Я опять выстрелил. На этот раз я перебил ему плечо, но он ухитрился-таки взобраться на лед и направился ко мне. Я думал, что он не упадет до тех пор, пока не доберется до меня и не отомстит; я вгонял в него пулю за пулей, но он продолжал идти, рыча и жутко скалясь. Он находился уже меньше чем в десяти футах, когда льдина снова раскололась между нами, и торос, рядом с которым я стоял, перевернулся, сбрасывая меня в воду в нескольких футах от огромной разъяренной бестии. Вынырнув, я попытался вскарабкаться на льдину, с которой был сброшен, но ее края были слишком гладкими, и мне не оставалось ничего другого, как плыть к той, на которой находился разъяренный медведь. Я вцепился в ружье и без колебаний поплыл ко льдине, где в нескольких футах от края лежало чудовище, терпеливо меня ожидающее.