В поместье Леру встретила на удивление оживленная Анна. Она очень похудела и казалась просто тростиночкой, готовой чутко улавливать малейшее движение ветра. Анна выбежала встречать подругу без пальто, накинув лишь теплый платок, помогла ей выйти из машины. Они обнялись.
— Ну как ты? — Лера вглядывалась в лицо Анны. Под глазами у нее были огромные черные круги, лицо осунулось, но красные от бессонницы глаза сияли. — Пойдем скорее! Ты замерзнешь. Всю дорогу был такой ветер! Блоковская метель!
— Ты не представляешь, кого я привезла! — Это было первое, что взволнованно сообщила ей Анна. Лера непонимающе посмотрела на нее. Невысказанные слова сочувствия застряли в горле. — Я все тебе сейчас расскажу…
«Слава богу, не в депрессии!» — только и подумала Лера, поднимаясь в дом вслед за подругой, продолжая приглядываться к ней. Может быть, это и есть одна из крайних форм истерии и отчаяния?
— Кстати, а где Жак?
— В библиотеке. Сейчас позову, он тебя тоже ждал. Только не шуми тут. Диана спит.
— Кто? — Лера непонимающе посмотрела на сияющую подругу. С ней определенно что-то происходило.
— Пойдем, покажу. — Анна за руку потянула Леру на второй этаж. В небольшой комнате горел ночник. На столике стояли детские бутылочки и большой портрет Галы, тот самый, который Анна в самый первый раз показала Лере и который навсегда запомнился ей до малейших деталей. Анна приложила палец к губам и на цыпочках подошла к стоявшей у окна маленькой кроватке. — Смотри!
В кроватке в обнимку с пушистым медвежонком спала хорошенькая девочка. Черные кудряшки разметались по подушке. Длинные загнутые ресницы подрагивали — ей явно снился какой-то сон. Она была похожа на куколку, но вместе с тем кого-то Лере неуловимо напоминала.
— Кто это? — спросила Лера шепотом. Она уже не знала, что и думать.
— Диана. Дочь Галы…
Немая сцена длилась минуты три. Лера осмысливала сказанное.
— Пойдем вниз, расскажу тебе все. — Анна, видя потрясение подруги, тихонько увела Леру из комнаты.
В гостиную уже вышел Жак. Это был невысокого роста лысоватый мужчина лет шестидесяти пяти, полный чувства собственного достоинства. Он радостно приветствовал Леру.
— Хорошо, что у нас гости! Жизнь становится веселее, — пробормотал он, крепко пожимая ей руку. — Как доехали?
— Нормально. Только сильный снег был всю дорогу… Мне казалось, меня заметет вместе с машиной.
— Да, у нас бывают метели в декабре, хотя редко. Хотите выпить?
— Не откажемся! — Анна устало опустилась на диван. Круги под ее глазами казались при таком свете еще темнее.
Жак принес девушкам из погреба бутылку вина. Потом лукаво посмотрел на Анну.
— Вам, наверное, о многом надо поговорить? Удаляюсь в библиотеку, не буду вам мешать… Но перед этим взгляну, как там девочка… — Он деликатно вышел.
— Какой он у тебя хороший! — Лера тоже уселась на диван, поближе к подруге, ей не терпелось понять, что происходит в этом доме. — Ну, рассказывай!
Анна, достав изящный портсигар, закурила тонкую сигаретку, но, спохватившись, потушила ее.
— Мне же теперь нельзя, все время забываю!
И продолжила после паузы:
— В общем, Галы больше нет. Хотя нет, она есть, но поменяла место обитания — теперь она в море. Наверно, превратилась в наяду или русалку. Будет скликать запоздалых путников, петь им песни, завораживать… У нее это всегда хорошо получалось. Ты знаешь, это удивительно и, наверно, неправильно, но я совершенно не чувствую потери. Гала по-прежнему рядом со мной, как и была все эти годы. По большому счету, ничего не изменилось… Я прежде думала, что не переживу ее ухода. Отказывалась верить в смерть, ведь тела так и не нашли. А потом оказалось, потери нет. Я несколько ночей провела в Подмосковье в комнате, где она жила с малышкой, пока ее не понесло в Египет. Говорила я ей еще сто лет назад, что Восток погубит ее. Не слушала… Ты знаешь, — продолжала Анна, — она же приснилась мне там в первую же ночь. Такая веселая, очень красивая… Шла по кромке моря в развевающемся платье. Она сказала мне, что мы очень скоро встретимся, что она меня никогда не забывала и очень ждет встречи. Только просит позаботиться о дочери. И представь, я ей поверила! Хотя это был только сон…
Глаза Анны блестели как-то по-особенному. Лера не видела в них горя и безнадежности, скорее, наоборот — они как будто уже видели то, чего еще была не способна увидеть она. Что-то совсем другое…