Людей на ключевые посты в управляющей компании в свою бытность в бизнесе Меер всегда назначала сама, никому не передоверяя этого. Даже рядовые сотрудники в центральном офисе в обязательном порядке проходили собеседование лично с ней. После ее отхода от дел ситуация несколько изменилась.
Года полтора назад, после того как Маргарита Ивановна стала больше уделять внимания себе, чем бизнесу, ушел на пенсию и ее старый друг, боевой генерал в отставке Воронин, все эти годы возглавлявший в холдинге службу безопасности: старый, мол, стал, пора и на покой, внуками заниматься. Станислав очень сожалел о его уходе — с ним у него сложились прекрасные отношения. Воронин был дядька интеллигентный, внимательный и очень исполнительный. За работу у него душа болела гораздо больше, чем за себя лично. К тому же у него была фантастическая особенность быть незаметным, но совершенно незаменимым. Несколько раз он помог компании предотвратить очень серьезные проблемы… Вознесенский частенько забегал к нему поговорить «за жизнь» и посоветоваться. Воронин был немногословен, но ухватывал самую суть ситуации и тут же предлагал несколько вариантов решения проблемы.
После его ухода в отделе безопасности начала стремительно образовываться зияющая брешь. Один за другим уволились еще несколько человек — из тех, кто начинал с Ворониным. Подходящих кандидатур на должность руководителя службы никак не подбиралось, и Вознесенский нервничал. Это был слишком важный фронт, чтобы его можно было оставить неприкрытым на длительное время. Тогда Петрин привел в «Фининвест» своего старого знакомого, тоже питерца, полковника ФСБ Сергея Павловича Гвоздюка. Ну что хорошего можно ожидать от человека с такой фамилией, да еще и «спецслужбиста»! Станислав помнил, с каким сарказмом всегда отзывалась о таких людях Меер, которой довелось в свое время поневоле посотрудничать с органами где-то за границей. Лицо Сергея Павловича большого доверия у Вознесенского тоже не вызвало: слишком уж бегали у него серые колючие глазки, и пот полковник, постоянно извиняясь, вытирал со лба большим носовым платком не первой свежести. Кроме того, одевался он неопрятно, носил одни и те же вечно мятые серые брюки, и аромат распространял вокруг себя явно не французского одеколона.
Однако альтернативных кандидатов на эту должность в тот момент не оказалось, работа стояла, а трудовая биография у этого самого Гвоздюка была на первый взгляд безупречная. К тому же Сергей Павлович постоянно бубнил что-то о его сохранившихся связях в органах, налоговом министерстве, о своих друзьях в Госдуме… Питерец, да еще и фээсбэшник, в современной Москве — это очень актуально для бизнеса! Серый цвет снова в моде. В общем, Петрин убедил Вознесенского в целесообразности принятия такого решения, и тот сдался. Сергея Павловича оперативно взяли на работу.
Кое-как Станислав привык к его вечно грязному носовому платку и неприятному запаху. Работал Гвоздюк, по отзывам Андрея, неплохо, нареканий ни у кого не вызывал. Только с каких-то пор Вознесенский стал с удивлением замечать, что практически перестал лично общаться с «безопасниками», куда полковник подтянул еще нескольких своих питерских людей, переложив и эту задачу на Петрина. А тот не возражал — на том Вознесенский и успокоился. Только почему-то его очень раздражал этот толстый, лоснящийся человечек, постоянно как-то воровато шмыгающий по зданию. Когда Станислав сталкивался с ним в коридорах, Гвоздюк суетливо подбегал, совал ему свою маленькую пухлую ручку и долго-долго тряс. Рукопожатие было не только долгим, но и влажным. Стасу просто вымыться хотелось каждый раз после таких встреч! Но, вспоминая уроки Меер, он говорил себе, что к людям надо быть терпимее — у всех есть свои недостатки.
В июне, после специального конкурса, Вознесенским были приняты на работу несколько сильных специалистов по международному праву, человек из МИДа, знающий все тонкости протокола, руководитель аналитического центра, кадровик… После продажи Меер своих акций люди, будто с тонущего корабля посыпались из «Фининвеста»: один за другим ушли почти все старые кадры из тех, кто начинал с Маргаритой Ивановной. Отчасти это объяснялось тем, что Петрин довольно быстро ввел серьезные перемены в работе с персоналом: урезал зарплаты, отпуска, ввел различные формы внутреннего контроля, которые не всем сотрудникам пришлись по душе. По мнению Андрея, во времена правления Меер работники были чересчур избалованы неоправданно высокой зарплатой и свободой действий. А новая экономическая ситуация требовала совсем других подходов к организации бизнеса.