— Могу я пригласить вас к себе на чашечку кофе? — обратился он к пышногрудой даме.
— Обожаю кофе! — С той моментально слетел хмель, и она замерла, всем своим видом выражая абсолютную готовность. На самом деле, она даже и не мечтала о таком счастье.
— Тогда едем!
В машине Вознесенский выслушал столько хвалебных слов в адрес своей персоны, что ему даже стало как-то неловко. Так бывает, когда объедаешься сладким, — начинает тошнить. Пока дама знакомилась с уборной в квартире Станислава, он торопливо сгребал и рассовывал по ящикам вещи Леры. Незачем новой знакомой знать о ее присутствии.
Дама тем временем быстренько скинула люрексовую кофточку, оставшись в шелковой блузке ужасной расцветки.
— А где же обещанный кофе? Хотя я предпочитаю водку!
Вознесенский поморщился, но принес из бара початую бутылку. Дама залпом опрокинула рюмку, следом — еще одну и довольно хихикнула:
— Вкусная у тебя водка!
Станислав не нашелся что ответить. Тем временем дама развалилась на диване, широко раздвинув пухлые ноги. Вознесенский заметил длинную стрелку на ее чулке.
— Такой крупный бизнесмен, интересный мужчина — и не женат. Странно по нашим временам. Почему? — призывно улыбаясь, томно поинтересовалась дама. Одной рукой она гладила себя по массивному бедру.
— Не успел. Все время работаю, некогда было…
— Бедненький. Наверно, соскучился по женской ласке? — Гостья с трудом расстегнула пуговицы на блузке и привлекла к себе Станислава.
Он положил голову на ее большую грудь и прикрыл глаза. По сравнению со вчерашним днем все было не так уж и плохо. Правда, от дамы изрядно попахивало потом, перегаром и дешевыми духами, но с этим можно было смириться. Главное, что она не устраивала истерик и принимала его таким, какой он есть.
— Мой котеночек! — Гостья, несмотря на подпитие, весьма ловко справилась с застежкой на его брюках. Чувствовалось, что у нее имелся обширный опыт не только по производственной части! Вознесенский не сопротивлялся.
Через мгновение активная новая знакомая уже уложила Стаса в горизонтальное положение и тяжело уселась сверху. «Не раздавила бы», — подумалось ему. Попрыгав на нем какое-то время с ужасными стонами, дама наконец отвалилась и затихла.
Станиславу отчего-то совершенно не хотелось, чтобы она оставалась у него на всю ночь. От ее присутствия в доме стало мерзостно.
— Слышь, подруга, давай одевайся и уходи по-быстрому. Концерт окончен.
Дама полуоткрыла глаза и пьяно улыбнулась:
— Дорогой, неужели ты прогонишь меня на ночь глядя? Ну куда я пойду? Мне так хорошо с тобой! — И она сделала попытку обнять Вознесенского за шею. Тот насилу освободился.
— Давай, давай, собирайся. Сейчас вызовем тебе такси — и гуд-бай, беби!
Дама обиженно заворочалась, но, обнаружив на полу разбросанные предметы своего туалета, начала-таки одеваться. С большим трудом она была экипирована, причем блузка у нее оказалась каким-то образом надетой задом наперед. Но на переодевание времени не было. Да и кого это интересует ночью!
— Давай, давай, как там тебя! Машина уже внизу… Скажешь, куда тебя отвезти.
— Ну до свидания, милый!
Нечаянная подруга еще раз обслюнявила лицо и шею Станислава, тот брезгливо утерся и закрыл за дамой дверь. По лестнице что-то прогрохотало, — видимо, на ногах ей удержаться все же не удалось. Но это уже были совсем не его проблемы…
Спровадив гостью, Станислав принял душ, улыбаясь и хмурясь одновременно. Такое вот приключение! Есть еще порох в пороховницах. Хотя он, наверно, на самом деле стал слегка староват для подобных экспромтов. Не заводили они его, как раньше. С такими мыслями он и завалился наконец в постель и сразу же уснул.
Ближе к четырем утра он вдруг очнулся от тяжелого удушья, как будто кто-то с усилием сдавливал ему шею железной петлей. Все тело ломило, лоб горел, по рукам и ногам то и дело пробегали судороги. В области сердца ощущалась такая тяжесть, словно туда положили каменную плиту. В районе макушки закручивался вихрь, казалось, что кто-то влез в голову острым металлическим предметом и теперь ковыряется в мозгах. Любое движение причиняло немыслимую боль. Вознесенский застонал.
В первое мгновение он подумал, что умирает, и ему стало мучительно страшно. Потом оказалось, что болезненное состояние имеет протяженность во времени и различные оттенки.