Иногда накатывало такое головокружение, что к горлу подступала тошнота, а сердце принималось бешено колотиться, выпрыгивало из груди, а потом вдруг резко замирало, словно собираясь окончательно остановиться. Из жара бросало в холод, предметы принимали немыслимые очертания, двоились, троились, кружа хороводы вокруг постели страдальца. Где верх, где низ, было совершенно непонятно. В таком мучительном состоянии Стас протянул несколько часов, которые показались ему вечностью, после чего боль стала понемногу утихать, но не исчезла окончательно. Еще через некоторое время Вознесенский окончательно понял, что кризис миновал. Он взглянул на часы. Было начало одиннадцатого, в офисе его уже должны были ждать люди. Еле-еле шевеля многопудовой головой, Вознесенский дотянулся до телефона и набрал номер приемной. У него была такая слабость, что все тело казалось ватным, трубку он удерживал с усилием.
— Лена, доброе утро!
— Здравствуйте, Станислав Георгиевич! Вас тут уже из «Транснефти» ожидают…
— Отменяй все, к чертям! Я болен, в офис сегодня не приеду…
— Что с вами, Станислав Георгиевич?
— Не знаю, наверно, переутомился… В общем, говорить больше не могу, но еще позвоню. Никого не соединяй со мной сегодня.
— Выздоравливайте поскорее, — фальшивым голоском прощебетала в ответ Леночка.
Вознесенский забился обратно в подушки, укрылся одеялом. Теперь он покрылся холодным потом. Что происходило с его организмом — непонятно. Может быть, вирус? Надо бы вызвать врача. Воображение сразу нарисовало ему фигуру в белом халате с длинным шприцем в руках. Вознесенский поморщился. Ладно, подождем до вечера… Наверно, грипп так начинается. Надо немного отлежаться. Сон! Во время болезни необходим крепкий, здоровый сон. Станислав провалился обратно в зыбкую, рваную дрему.
С раннего утра Свенцицкая была на ногах. Она предвкушала момент, когда приедет в офис к Селене и та объяснит ей, что делать дальше. Кипучая энергия не давала Ирене ни минуты покоя. Усилием воли Свенцицкая запретила себе звонить Вознесенскому и выяснять отношения, хотя именно этого ей и хотелось сейчас больше всего. Ничего, он еще узнает, где раки зимуют! Надо действовать в точности так, как скажет Селена! Свенцицкая успокаивала себя, понемногу потягивая виски. Алкоголь оказывал на нее в эти дни на редкость благотворное воздействие.
В конце концов Ирена выпорхнула из дома и села в такси. В салон она приехала почти на полчаса раньше назначенного срока. Тем не менее секретарь уже вовсю отвечала на телефонные звонки, а в приемной терпеливо ожидали своей очереди несколько человек: очень дорого одетая заплаканная женщина в темных очках и строгий мужчина в синем костюме. Женщина периодически вытирала слезы, катившиеся градом по щекам.
Мужчина сидел как каменный, уставившись на горящие свечи. У двери прогуливался чей-то охранник. Несмотря на утро, в приемной было так же темно и мрачно, как и накануне.
— Здравствуйте! — Секретарь на этот раз очень вежливо поздоровалась с ней. — Подождите немного, Селена сейчас вас примет.
Она куда-то вышла и через минуту бесшумно вернулась, жестом предлагая следовать за ней. Мужчина и женщина в приемной слегка забеспокоились, но секретарь произнесла своим противным металлическим голосом:
— Ждите!
Ожидающие покорно склонили головы. Всем было не по себе в этом странном месте.
Свенцицкая вошла к Селене. Та сидела, изможденно подперев голову руками. Под глазами у нее были синяки, она выглядела осунувшейся и бледной.
Увидев Ирену, ведьма слабо кивнула ей в знак приветствия и достала из ящика какие-то свертки:
— Я все сделала, как обещала. Всю ночь работала, устала очень. Проблемка твоя гораздо серьезней, чем тебе кажется. Теперь слушай внимательно и запоминай. Если что-то нарушишь, ритуал потеряет силу.
Ирена видела, что Селена была на самом деле измотана, она даже говорила с видимым усилием. Взгляд у нее был пустым и отстраненным.
— Но я еще раз предупреждаю: ты вмешиваешься в судьбу. И ответственность будешь нести сама. Я тебе не завидую…
— Мы уже обсуждали это, Селена. Я готова на все.
— Тогда слушай. Вот это, — она показала здоровенный бесформенный кусок застывшего черного воска, — отворот ему от его девицы. Но имей в виду, что чувства там сильные, отрывать ее будет непросто. Будут последствия — и для него, и для нее. Он очень увлечен ею… Возможно, это когда-то даже переросло бы в любовь…
— Но теперь-то не перерастет, я надеюсь?
— Что-то невероятное должно случиться, чтобы перебороть этот ритуал. Это вуду. Не будем больше ничего делать с твоей соперницей, она хороший человек, пусть попробует найти в жизни что-то другое, если получится, конечно. Жалко мне ее, молодая она еще, глупая. Не виновата, что в такой переплет попала. У нее все могло по-другому сложиться.