— А разве я могла не приехать?..
Лера потихоньку успокаивалась. Она заметила, что за два дня, пока они не виделись, Станислав словно постарел. Под глазами у него залегли темно-синие тени, видны стали морщины на лбу. Отросшая щетина на щеках и подбородке тоже не молодила его.
— Что с тобой? — тихо спросила Лера. — Я чувствую, что-то происходит! Скажи мне!
У Вознесенского снова случился приступ слабости и апатии. Захотелось прилечь. Он оперся рукой о стенку. Ему самому было удивительно, что он, несмотря на свое раздраженное состояние, рад приходу Леры. Только бы Свенцицкая не вздумала сейчас нанести ему визит!
— Не знаю… Наверно, переутомился. Вот и сердце болит, и голова. И вообще, как-то крутит, подташнивает. С утра температура была… Проводи меня в спальню, а то голова кружится, — попросил Станислав.
— Бедненький мой! — приговаривала Лера, помогая Вознесенскому улечься. — Кстати, у меня сегодня тоже очень голова болит, наверно, погода меняется или опять какие-нибудь вспышки на Солнце. Отдыхай, я сейчас приготовлю тебе что-нибудь поесть, а потом схожу в аптеку за лекарствами. Какой чай тебе заварить?
Вознесенскому снова стало очень жаль себя. Он вспомнил, как в третьем классе он заболел воспалением легких, и мама точно так же суетилась вокруг него, заваривала в термосе сухую малину, приносила лекарства…
— Не хочу ничего! — капризным голосом сказал он. — Лучше просто посиди со мной!
— Сейчас, сейчас! — Лера прошла на кухню и с удивлением заметила на столе две грязные рюмки. Она понюхала — пахло спиртным! Странно, с кем это он пил сегодня, если целый день болеет? Или наливал себе — и забывал? Девушка сполоснула посуду, налила в чайник воды. Все это время ей казалось, что в квартире присутствует чей-то чужой, незнакомый запах.
— Стас, к тебе кто-нибудь приходил?
Вознесенский притворился, что не слышит, и отвернулся к стене, закрыв глаза. Между тем Лера увидела брошенную в углу в коридоре скомканную женскую кофточку, расшитую люрексом. От нее-то и пахло какими-то тяжелыми духами.
— А это что такое? — Лера двумя пальцами взяла кофточку и поднесла к кровати Стаса.
— Не знаю. — Вознесенский повертел находку в руках. Какая мерзость! Как он мог ее не заметить? Вот что значит больная голова — сразу теряешь контроль над обстановкой. Ему припомнились события вчерашней ночи. Ужас! Лера между тем выжидающе смотрела на него. — Да-а… Одна знакомая приходила, у нас с ней были дела. Это была не Ирена, не думай. Мы совсем недолго поговорили, наверно, она ее и забыла. Знаешь, на улице жарко сейчас… Ты же не думаешь ничего плохого? — обеспокоился Станислав.
Лера повернулась к нему спиной и подошла к трюмо:
— А вот здесь лежала моя косметика, расческа, всякие мелочи. Где они?
Станислав довольно быстро нашелся с ответом:
— Да я их прибрал все, чтобы не были разбросаны. Они в пакетике, в шкафу. Можешь взять.
— Стас, — медленно сказала Лера, — поклянись, что здесь никто не оставался ночевать, пока меня не было!
— Клянусь! — Голос Вознесенского прозвучал абсолютно искренне. Говорить правду всегда легче, чем врать. — Я клянусь, что здесь никто не ночевал и только одна коллега заходила, чтобы уточнить кое-какие детали…
— Ты же говорил, знакомая…
— Да, знакомая коллега. Из Ярославля, наш региональный представитель. У нее сегодня важные переговоры, ей надо было проконсультироваться…
— Ладно… Я тебе верю, несмотря ни на что. Только никогда не обманывай меня, слышишь?
Вознесенский ничего не ответил. Лера присела на кровать и нежно обняла лежащего Станислава. Он виновато уткнулся носом ей в живот и шумно засопел. Ему было неловко из-за этой дурацкой кофты. Как же он ее не заметил?
— Принеси мне чайку! — тихо попросил Вознесенский.
Лера поцеловала его и поспешила на кухню. Она налила большую кружку чаю, размешала в ней мед. Станислав пил медленно, неотрывно глядя на Леру. Он снова был абсолютно счастлив, как в детстве.
— Лерочка, мне хочется, чтобы это никогда не кончалось! — тихо шепнул он, прижимаясь щекой к ее руке. Свенцицкая, и работа, и все проблемы были в этот момент далеко-далеко, в другом пространстве и времени.
— Не закончится, милый! — Лера в этот момент тоже верила в бесконечность их счастья. Незнакомая нежность, глубокая и пронзительная, охватила ее. Она упала Вознесенскому на грудь и снова расплакалась. Станислав гладил ее по волосам, и голова у него была легкая и гулкая, как пустая канистра. Ничего другого сейчас он для себя и не хотел.
Лера осталась у него ночевать. Не в силах заснуть, она всю ночь ласкала спящего Вознесенского, который даже во сне не выпускал ее руку. Первый раз за все время их общения он спал, прижавшись к ней всем, чем только мог. Но навязчивое беспокойство, смешавшееся с приливами нежности и дурными предчувствиями, не давало Лере полностью отдаться этому восхитительному чувству обретенной близости.