Станислав долго не открывал дверь. Лера нажимала на звонок минут десять подряд, уже отчетливо понимая, что с Вознесенским действительно происходит неладное. Наконец он открыл, держась одной рукой за косяк, другой — за сердце. Она с трудом узнала его, настолько плохо он выглядел. Совершенно белое лицо с воспаленными глазами. Щеки ввалились. Взгляд был потухшим и чужим. Лере стало не по себе.
— Проходи, — сказал он медленно, — спасибо, что приехала. Я не ожидал…
— Что с тобой? Надо вызвать врача… — Лера решительно прошла в гостиную и взяла телефон.
— Не надо, это что-то другое, — слабо ответил Вознесенский, останавливая ее, — просто побудь со мной, мне страшно одному.
Лера уложила Стаса в постель и измерила ему температуру. Оказалось, 37,2. Вроде бы, не смертельно. Она решила подождать.
— Ты не волнуйся, у меня всю неделю так, — тихо сказал Станислав, — температура почему-то держится, не спадает. Какая-то недолеченная простуда или вирус… Но сейчас что-то совсем плохо. Все болит! Сил нет двигаться. Я, когда тебе звонил, терял сознание.
— И все-таки тебе нужен доктор!
— Нет-нет, пожалуйста, я их с детства боюсь, — запротестовал Вознесенский, — у меня мама была врачом… Ненавижу лечение! Просто побудь рядом… Пожалуйста…
Лера переоделась в рубашку Вознесенского и легла рядом с ним. Станислав прижался к ней всем телом и затих. Девушка видела, что он задремал. Пусть поспит, может, полегче станет! К собственному ужасу, она вдруг почувствовала, как в ней просыпается огромная, всепоглощающая нежность к Стасу. Не страсть, а именно нежность, почти материнская, к этому спящему взрослому мужику, который совсем недавно причинил ей адскую боль. Это было выше ее понимания. Лера гнала свои мысли прочь, прислушиваясь к дыханию Станислава.
Вознесенский спал неспокойно, постоянно дергался, вздыхал, дрожал, а в какой-то момент приподнялся и почти умоляюще прошептал: «Ну оставь меня, пожалуйста!» И снова затих, крепко держа Леру за руку. Она потрогала его лоб. Он горел, температура поднималась. Еще через час ему стало совсем плохо, Станислав издавал какие-то нечленораздельные звуки, от кого-то отбивался, метался по кровати, громко стонал. Лера разбудила его, пыталась напоить чаем, но, попробовав приподняться, Вознесенский вдруг рухнул как подкошенный.
— Жжет, в груди жжет… — прошептал он. Зрачки у него расширились, дыхание стало прерывистым и свистящим.
Лера бросилась к телефону. Нужно было не слушать его, а сразу вызывать «скорую»! Врачи ехали минут сорок. Время тянулось немыслимо долго… И все это время Лера держала Станислава за руку и умоляла его быть с ней. Вознесенский смотрел на нее, не отводя глаз, как будто хотел запомнить навсегда черты ее лица.
Как сказали Лере позже, он был в предынфарктном состоянии и запросто мог отойти в мир иной. Врачи из «скорой» немедленно сделали ему несколько уколов и переложили на носилки. Лере разрешили поехать с ним, и всю дорогу до больницы Вознесенский не выпускал ее руку.
— Что же будет дальше? — шепотом спросила она, когда Станислав закрыл глаза.
— Не волнуйтесь, вовремя успели нас вызвать! — ответил высокий суровый врач. — Теперь все будет хорошо.
В больнице Вознесенского немедленно куда-то увезли, а дрожащая Лера продиктовала, запинаясь, в приемном покое все его данные: имя, дату рождения, домашний адрес, место работы.
— А вы-то ему кто будете? — сердобольно спросила медсестра.
Лера посмотрела на нее и ничего не ответила.
— Поезжайте домой, отдохните. Вы ему сейчас ничем не поможете. А часам к восьми приходите, расскажем, что и как. И увидеться разрешим, если он немного придет в себя.
— Спасибо.
Лера медленно вышла на крыльцо больницы. Она даже не ориентировалась, в каком именно районе города находится. Куда-то везли, везли… Она запомнила только, что вокруг больницы было много деревьев и они так тревожно шелестели на промозглом ветру… Дождь прекратился, но воздух был влажный и холодный. Лера снова зябко поежилась. Она лишь сейчас заметила, что из всей одежды на ней была только рубашка Вознесенского и не просохшие еще до конца брюки. Денег она в спешке с собой не захватила. Метро еще не работало — ночь. Поразмыслив, Лера вернулась обратно и решительно уселась на стул в приемном покое. Медсестра удивленно посмотрела на нее.
— Я лучше тут до утра подожду. Можно?
С сочувствием глядя на стучавшую зубами девушку, медсестра сходила куда-то и принесла ей стакан горячего, крепкого чаю с лимоном. Лера подумала, что это самый вкусный чай в ее жизни. Все происходящее казалось ей каким-то нереальным, как искусственный свет в приемном покое. Минут через сорок медсестра отлучилась ненадолго и вернулась уже с врачом. Он выглядел усталым и озабоченным.