Истинное же божество не может быть человекоподобно. Оно вечно и едино, оно все — глаз, ухо и душа и заполняет всю вселенную, имеющую форму шара.
Начался мученический путь науки. Когда Анаксагор[353] заявил, что луна представляет собой твердое светящееся небесное тело, покрытое равнинами, горами и ущельями, и получает свет от солнца, он был обвинен в безбожии и приговорен к смерти. Ему удалось бежать, но он умер на чужбине в одиночестве. Приговору над Анаксагором (432 год до н. э.) предшествовало решение народного собрания Афин о предании суду тех, кто не верит в богов и распространяет новые учения о явлениях природы и небесных знамениях. Естествознанием в Афинах можно было заниматься только тайно.
Однако искра становилась все ярче и перекинулась на греческих поэтов и философов. Хотя в V веке до н. э. Эсхилу[354], обвиненному в том, что он раскрыл в своих трагедиях священные тайны Элевсинских мистерий[355], с трудом удалось избежать смерти, несколькими десятилетиями позже Еврипид беспощадно разоблачает коварство и жестокость богов. Он обвиняет Аполлона в том, что в угоду своей похоти он насилует девочек и обрекает на смерть детей, которых тайно зачал. «Если боги свершают позорное, то они — не боги!»[356]. Однако реакция со стороны защитников древней религии следует немедленно. Протагора[357], так начавшего произведение «О богах»: «Что касается богов, то я не могу судить, есть они или их нет; ибо многое препятствует тому, чтобы знать об этом», изгнали из Афин, а сочинение его публично сожгли на рыночной площади. Сократ[358], обвиненный в совращении молодежи к безбожию, был вынужден выпить чашу с ядом. Современник Сократа Демокрит[359], пытавшийся создать учение об атомах, писал, что истинная причина возникновения веры в богов — страх перед грозой и молнией, перед кометами, солнечными и лунными затмениями и вообще перед всеми непонятными явлениями природы. Аристофан, также принадлежавший к поколению Сократа и Демокрита, высмеивал в своих пьесах народные суеверия и страх перед божественной молнией Зевса. Персонаж комедии «Всадники», раб, спрашивает другого: «В богов ты, что ли, веришь? Но какие основания?» — Второй ему отвечает: «Богам противен я, так, значит, правда, что есть они»[360]. В другой комедии, «Лягушки», Дионис выведен не великим божеством, а жалким трусом, которому его же собственные рабы угрожают побоями[361].
Еще одним веком позже философ Евгемер[362] из Мессины (Сицилия) заявил, что боги — это либо персонифицированные силы природы, либо древние герои, которых сила воображения людей превратила в богов. Так, Евгемер предполагал, что Зевс на самом деле был завоевателем, умершим на Крите. Последние связи религиозных представлений со звездным небом стираются почти бесследно.
Однако древнегреческая религия еще жива, и древнее благочестие сохранилось. Когда около середины III века до н. э. Аристарх Самосский[363] установил, что земля вращается вокруг своей оси и одновременно движется вокруг солнца, Клеанф[364] призывал греков осудить великого ученого за неуважение к богам. Клеанф стоял на той точке зрения, что солнце обращается по кругу между точками летнего и зимнего солнцестояния, чтобы не слишком удаляться от источника питания, воды. Отсюда знаменитый римлянин Цицерон сделал впоследствии вывод, что движение планет и созвездий происходит по их собственной воле. Следовательно, они-то и являются богами.
В столкновениях между тайнами науки и тайнами религии ионийское естествознание утратило силу, присущую ему вначале. Греческая философия погрузилась в море красноречия и, научившись говорить, разучилась мыслить. Она снова обратилась к размышлениям о потустороннем мире, о человеческой душе, стала учить аскетизму, самопознанию, обузданию чувств, — ибо человеческое тело лишь тюрьма духа, — отказалась от помощи разума, чтобы открыть в себе неосознанные якобы божественные истоки. Искра, вспыхнувшая столь ярко в ионийском естествознании, погасла. Прошло больше тысячи лет, прежде чем она загорелась снова.
Осталось одно: увеличивающееся неверие в образованных слоях общества. В середине II века до н. э. Полибий[365] писал, что римская религия — лишь орудие власти государства, с помощью которого оно держит в узде легкомысленную и аморальную толпу, запугивая ее ужасами загробного мира.
353
354
355
357
358
359
362
363
364