Даже такой информированный критик, как Иосиф Флавий[17], который очень подробно изложил историю своего народа до 65 года н. э. и досконально охарактеризовал религиозные направления и движения своего времени, — а он жил с 37 по 95 год н. э. — ни словом не упомянул ни о выступлении, ни о распятии Иисуса. После сообщения о волнениях жителей Иерусалима, вызванных планом Понтия Пилата[18] выстроить новый водопровод, у Иосифа Флавия написано:
«Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершал чудеса и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени»[19].
То, что Иосиф Флавий не мог так написать, уже признано в научной литературе. Стиль, понятия и дух неизвестного автора текста противоречат обычной манере изложения ученого фарисея Иосифа. Иосиф не мог, например, написать: «То был Христос» хотя бы потому, что, как дважды совершенно определенно указал ученейший из всех церковных писателей Ориген (III век н. э.), Иосиф не верил в предназначение Иисуса. Многие ученые вообще утверждают, что весь этот кусок был позднее вставлен христианами, а некоторые считают его фальсификацией лишь отчасти. В первой половине III века н. э. Ориген вообще не упоминает этого текста. Однако вполне можно допустить, что в этом месте Иосиф написал об Иисусе из Назарета нечто такое, что впоследствии могло вызвать недовольство переписчиков из стран христианского Запада и что они поэтому внесли изменения в текст.
На основании древнерусской копии текста Иосифа Флавия, сделанной, по-видимому, с подлинника, хотя и с последующими дополнениями христиан, была предпринята попытка восстановить первоначальный текст. Из него, очевидно, следует, что Иосиф считал Иисуса из Назарета смутьяном, колдуном и подстрекателем, который был вполне справедливо казнен за попытку поднять политическое восстание.
Единственное, вероятно, подлинное место, где Иосиф Флавий упоминает христианство, гласит:
«Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент [для удовлетворения своей суровости]. Поэтому он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как несколько других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями. Однако все усерднейшие и лучшие законоведы, бывшие [тогда] в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно»[20].
Это, повторяю, вероятно, единственное подлинное место у Иосифа, где к имени Иисуса не добавлено: «так называемый Христос». Далее Иосиф Флавий свидетельствует о том, какую терпимость проявили в этом случае многие образованные иудеи. Они отправились навстречу новому прокуратору Альбину, который как раз перед этим прибыл из Рима в Александрию, и самым энергичным образом жаловались ему на самоуправство первосвященника Анана и требовали его низложения. Когда Иосиф описывал это событие, у него не было желания хотя бы упомянуть очень еще незначительную христианскую общину.
Второй историк, который упоминает о христианстве, — римлянин Тацит (55–120-е годы н. э.). Некоторое время он в качестве проконсула управлял азиатскими областями Римской империи и благодаря этому вступил в соприкосновение со многими первыми христианами. Тацит вначале считал их шайкой преступников, которые, прикрываясь религией, творят бесчинства. Но, допрашивая их, он пришел к выводу, что «они — приверженцы суеверий, разрушительных и выходящих за пределы всего разумного». Далее Тацит замечает: «Христа… казнил при Тиберии[21] прокуратор Понтий Пилат». Это известие исходит, очевидно, от самих христиан. Оно не содержит ничего, что могло бы служить доказательством исторического существования Иисуса, исходящим от язычников. Современник Тацита Плутарх датирует мифическую смерть сирийского воскресающего бога растительности Пана-Аттиса также временем правления Тиберия. Между тем этот сирийский сын бога не существовал как реальный человек, так же как и египетско-греческий Тот-Гермес — врач и спаситель и многие другие воскресающие божества. Это были божественные образы, создания религиозных писаний, которые, как и многие другие боги и сыновья богов в греческих мифах, действовали на земле, в то время как их родиной было небо.
17
18
21