Египетская символика бесконечно усложнялась по мере развития религиозных представлений, наслаивала одни символы и представления на другие. В результате символы превратились в некие самостоятельные специфические формы религиозного языка. Возможно, в раннее время под двумя деревьями из малахита понимались две ветви одного небесного древа, между которыми находится солнце в ту пору, когда в европейских широтах наблюдается зимнее солнцестояние. В храме Дендера на потолке «новогодней часовни» изображены два дерева Ишед, растущие на вершинах гор, между которыми восходит солнце.
Один из древнейших стеклянных сосудов мира, сохранившийся до наших дней, — светло-голубой кувшин фараона Тутмоса III (XV век до н. э.). На этом сосуде наряду с именем фараона изображено несколько деревьев мира, имеющих, однако, не две большие ветви, как небесное древо, а гораздо больше. Над деревьями в верхней части сосуда изображен крест с петлей наверху — анх, символ вечной жизни. Так из того, что человек видел на небе, создался целый комплекс различных символов, все более удаляющихся от представления о небесном древе, сияющем ночью на небосводе.
Легенда сохранила рассказ о том, что под священным деревом такого рода, смоковницей Матарийской, неподалеку от Каира, остановились на отдых Мария и Иосиф с младенцем Иисусом и что дерево приняло их под свою сень и укрыло от преследователей, посланных Иродом. Дерево, которое теперь можно видеть в Матарии, было вновь посажено всего несколько веков назад. Лишенное коры, с засохшими и кривыми ветвями, оно выглядит совсем мертвым (и лишь несколько зеленых побегов доказывают, что оно еще живо). Огороженное старой, полуразрушенной стеной от современных любителей сувениров, оно повергает в священный трепет многочисленных паломников, которые вряд ли знают что-нибудь о египетских священных деревьях, но, глядя на это засохшее священное дерево, испытывают глубокое душевное волнение.
Около пяти-четырех тысячелетий тому назад в междуречье Тигра и Евфрата древние шумеры, находившиеся за тысячу километров от Нила, воспевали в гимнах Эриду[142] прекрасное небесное древо: «Его белый хрустальный корень достигает глубины; местом его является самая середина мира, листья его — мягкое ложе Цикум, Матери. В сердце священного дома, который простирает тень свою, подобно лесу, никто не вошел, там (обиталище) могущественной Матери, шагающей по небу. И в середине всего этого находится Таммуз».
Из этого гимна явствует, что и шумеры имели в виду вовсе не дерево, растущее на земле. Это скорее дерево «могущественной Матери», шагающей по небу, белое и хрустальное дерево (вспомним малахитовое дерево египтян), которое протянулось через весь небосвод. И возле небесного древа находится Таммуз, сын «могущественной Матери». Это — дерево вселенной, дерево, растущее в «середине мира».
В одном из шумерских заклинаний мы встречаем снова упоминание о дереве: «В Эриду растет черное (?) дерево Кишкану, в священном месте созданное. Его вид подобен лазурному камню, продирающемуся через весь океан [небесный]». Шумерский клинописный знак, обозначавший «Эриду», представлял собой пальму; одной из древнейших форм шумерского алтаря была подставка с пальмовыми и финиковыми ветвями, окроплявшаяся священной водой. Священная пальма символизировала вечность и считалась деревом жизни, воплощением долголетия и бессмертия.
Ассирийцы также знали и почитали дерево жизни. Обряды при праздновании ассирийского Нового года предписывали поклонение стволу дерева, украшенному металлическими полосками. Своеобразный плоский рельеф из ассирийского города Ашшура изображает, по-видимому, божество в виде священного дерева. К северу от Ашшура в царской резиденции позднего периода найдены и восстановлены археологами росписи царского дворца, также воспроизводящие сильно стилизованное дерево, рядом с которым в различных сочетаниях изображены отдельно животные и синкретические существа с орлиной головой. Такое же дерево мира, дерево вселенной, но имеющее ветви и плоды лишь на левой стороне, изображено на одной из поздних ассирийских цилиндрических печатей. Под этим деревом помещено второе, ветви которого простерты по обе стороны ствола. Дерево жизни с листьями и плодами, расположенными по одну сторону ствола, известно уже из изображений на архаических цилиндрических печатях города Ур, находившегося близ Персидского залива.
142