Даже удары хлыста не могли заставить их слушать приказы Лонгтри.
И спустя некоторое время мужчине просто пришлось их остановить.
В пустыне было холодно, одиноко и тихо, как в склепе.
Стояла тяжёлая зловещая тишина.
Казалось, сам воздух вокруг Лонгтри был странным: плотным, удушливым; его тяжело было вытолкнуть из лёгких. Словно он имел консистенцию загустевшей смазки.
Лонгтри почти мог чувствовать, как воздух остаётся на его коже тонкой плёнкой.
И пах он странно: специями, древностью и чем-то ещё.
Лонгтри спустился с повозки и не смог сориентироваться.
Лонгтри был разведчиком.
В отряде про него говорили, что Лонгтри может найти горошину в снежную бурю. Но сейчас... Он словно ослеп. Все его чувства - обычно сверхъестественно острые - сейчас молчали.
Его забросили на пустынную равнину какого-то инопланетного мира, и он остался беспомощен.
«Что же это такое? Где я?»
Вокруг было так темно, будто Лонгтри посадили в мешок из чёрного бархата и плотно зашили.
Лошади фыркали, ржали и перебирали копытами.
Лонгтри никогда не чувствовал ничего подобного: по коже побежал холодок, а сердце словно сжали ледяными тисками.
Ему хотелось бежать без оглядки.
Что-то глубоко внутри него требовало этого, истошно вопило в голове: «Беги! Беги, чёртов глупец! Убегай, пока ещё можешь! До того, как...»
Ветер начал завывать сильнее, добавляя проблем с ориентацией.
Дыхание Лонгтри казалось громким, почти оглушающим.
Гул ветра стал тише, протяжнее, и от этого у Лонгтри вдоль позвоночника побежали мурашки.
Звук был далёким, но с каждой секундой всё приближался и напоминал по звучанию сотни бормочущих в унисон голосов, идущих со всех сторон.
Лонгтри издал придушенный вопль и выхватил кольт.
Скалы и горные пики вокруг него, казалось, становились всё выше и выше, поднимались к небу и... и загибались кверху, сжимались, как пальцы в кулаке, пытаясь удержать внутри Лонгтри.
Ветер превратился в бурю. Порывы поднимали с земли пыль, песок и мелкие камешки, которые скрипели на зубах и заставляли Лонгтри зажмуривать глаза.
И со всех сторон продолжали эхом разноситься бормочущие голоса, шепчущие его, Лонгтри, имя.
И всё это превратилось в настоящую песчаную бурю, которая хлестала, и выла, и громила всё на своем пути.
Откуда-то появился тусклый свет, в котором мелькали мрачные, сюрреалистичные формы и фигуры.
Лонгтри упал на колени рядом с повозкой и натянул шейный платок на глаза. Так было надо. По другому было нельзя.
Потому что теперь песок стал обретать человеческие формы, которые тянулись к Лонгтри и хватали его.
Повозка закачалась под порывами ветра.
Лонгтри держался за неё, полагая, что это его единственная связь с реальностью.
Ветер немного поутих, и сквозь слезящиеся прищуренные глаза Лонгтри больше не видел фигур... Кроме одной.
В вихре песка и пыли стояла высокая, скелетообразная фигура в обрывках ткани.
Кусочки материи хлопали и трепыхались на ветру.
Он смотрел в направлении Лонгтри, и у того сжалось сердце и захотелось сесть и заплакать, как ребёнку.
Фигура стояла так спокойно, так неподвижно в вихре песка. Ничто живое не могло противостоять стихии, даже лошади свалились с ног.
Но фигура стояла, не двигаясь, и Лонгтри чувствовал на себе её беспощадный, полный ненависти взгляд, который разъедал мужчину, как кислота.
А потом она начала пропадать.
Постепенно, почти небрежно, фигура двинулась навстречу ветру и песчаной буре, пока не слилась с ними и не исчезла.
Несколько минут спустя ураган стих. Лонгтри лежал на земле. Его кожа была вся исцарапана осколками скал и песчинками.
Мужчина поднялся, вытаскивая ноги из песка.
Отряхнув одежду, он удостоверился, что кони в порядке, просто напуганы.
Лонгтри успокоил их и поплёлся обратно к повозке.
Тучи рассеялись.
На небе появились звёзды и луна.
Но самым странным, тем, что выбивало из колеи не давало покоя было то, что Лонгтри оказался в километрах от того места, которое помнил последним.
И не в двух-трёх километрах, а в двадцати или тридцати, если не больше.
Освещаемый луной пейзаж это доказывал.
Ровная и безжизненная пустыня.
Ни холмов, ни гор, отшлифованных древними морями.
А в повозке стоял открытый ящик.
Вождь исчез.
-15-
Лонгтри закончил рассказывать историю Смеющейся Луне и осознал, что дрожит.
Несмотря на пылающий костёр и прижимающееся к нему горячее женское тело, его трясло.
- Ты спрашивала меня, верю ли я в сверхъестественное, - произнёс Лонгтри, потирая уставшие глаза. - Думаю, должен сказать «да». Часть меня от белого человека пытается найти произошедшему той ночью рациональное объяснение, но ничего не получается.