Раньон родился и вырос на волне антииндейских настроений, и в нём воспитали ненависть ко всем, чей цвет кожи отличается от белого.
Лично ему индейцы не сделали ничего плохого, но Раньон знал, что во время набега племя шайеннов убило его бабушку и дедушку на индейской территории, а его отец смотрел с укрытия, как эти ублюдки снимали с них скальп.
- Вам холодно, да? - спросил Раньон.
Тот, кто умел говорить на английском, кивнул. Двое других просто смотрели.
Раньон знал, о чём они думают. Видел ненависть в их глазах. И чувствовал, что эти подлые и лживые отпрыски дьявола с огромным удовольствием перерезали бы ему глотку, а не вели разговоры.
- Мы попали в бурю, - произнёс индеец. - Нам нужны дрова для костра. Утром мы всё вернём.
- О, да, не сомневаюсь. Даже не сомневаюсь.
- Пожалуйста.
Голос был искренним, и будь это даже бродяга или самый мерзкий убийца, эта искренность тронула бы Раньона.
Но это были дикари.
И Раньон знал, что стоит показать им хоть каплю жалости и сочувствия, как они через минуту рассмеются тебе в лицо.
А потом вернутся и убьют тебя, как только выпадет такой шанс.
Краснокожие дьяволы-язычники не уважают сострадание; они принимают его за слабость.
- Если тебе холодно, краснокожий, - произнёс Раньон, целясь индейцу в лицо из 38-го калибра, - я могу тебя согреть. Беги!
- Пожалуйста, - повторил индеец. Он не лукавил. Ему сложно было переступить через свою гордость и умолять о нескольких щепках дерева, но он это сделал.
- Убирайтесь отсюда! - завопил Раньон. - Убирайтесь отсюда к чёртовой матери, пока я вас здесь не перестрелял!
Трое индейцев медленно начали отступать спиной вперёд, не сводя глаз с белого человека.
Слишком часто членов их клана убивали, стоило им только повернуться к белым спиной.
- Мы умрём, - произнёс один из мужчин. - Но и ты не выживешь.
И они двинулись прочь.
Но слишком медленно.
Отплёвываясь от летящего в лицо снега, Раньон прицелился в индейца, считавшего себя равным белому человеку.
Он мысленно нарисовал на спине краснокожего мишень и нажал на спусковой крючок.
Звук выстрела был едва слышен на фоне воя сильного ветра.
Видимость была плохой, но Раньон заметил, как один из индейцев упал. А потом его скрыла стена снега.
- Проклятые дикари, - сплюнул Раньон и направился обратно в хижину.
Сидя у печки и грея окоченевшие руки, Раньон ухмылялся, зная, что спас мир от ещё нескольких вороватых краснокожих.
Эти ублюдки замёрзнут.
Раньон улыбался.
-7-
Было уже очень поздно, когда началось царапанье.
Раньон дремал на стуле, по-прежнему сжимая в руке кольт, а на столе лежал неразложенный до конца пасьянс.
Ему снилось, что он в Волчьей Бухте выпивает под вкусную закуску в тепле и уюте.
Но тут Раньон открыл глаза.
Он не в Волчьей Бухте.
Он в чёртовой лачуге ждёт наступления утра.
Которое, похоже, никогда не наступит.
Протерев заспанные глаза, Раньон опустил кольт и прислушался.
Он что-то слышал. Какой-то непонятный звук.
В этом он не сомневался.
Раньон был не из тех, кто просыпается среди ночи без причины.
Мужчина склонил на бок голову и сосредоточенно слушал.
Снег до сих пор засыпал хижину, а ветер завывал и заставлял стены хижины дрожать.
Но было кое-что ещё.
Низкое, почти жалобное стенание на фоне порывов ветра.
И царапанье. Словно кто-то проводил когтями по деревянным стенам лачуги.
Раньон сглотнул. Вдоль позвоночника потекли струйки пота.
Индейцы. Точно, индейцы. Кто же ещё?
Они каким-то образом выжили в минусовую температуру и теперь вернулись.
Возможно, целой группой.
С ружьями, ножами и в дурном настроении.
Как сказал тот краснокожий?
«Мы умрём. Но и ты не выживешь».
Раньон поёжился.
Не стоило стрелять в того индейца... Надо было пристрелить всех троих!
Следовало выследить этих ублюдков в бурю и убить. Застрелить всю троицу и уберечь себя от возможных неприятностей.
И они бы не заявились сюда, как сейчас.
Раньон снова закурил.
Надо было взять с собой больше патронов для кольта, но он не ожидал подобных проблем.
Хотя стоило бы предположить: эти дикари всегда выискивали одинокого белого, которого можно было ограбить и убить.
И сейчас они ступали тихо-тихо, окружая хижину.
Он слышал, как они скребут по стенам.
Но то, что он услышал следом, было необъяснимо. Рычание. Низкое, гортанное, звериное рычание.
Человек не может издавать такие звуки.
Может, они взяли с собой собак?
Раньон слышал, как оно принюхивается, тычась носом в ошкуренные доски, низко рычит и фыркает, как бык.