У монстра не было времени калечить мужчину, но он всё же убил его
ради того, чтобы себя показать.
- Вперёд, - махнул Боус рукой.
С тремя мужчинами, прикрывающими его спину, он ворвался внутрь похоронного бюро.
-19-
Пэрри приехал одним из последних.
Он сделал для раненых всё, что мог, хотя над многими уже можно было читать молитвы.
Когда он приехал, большинство были уже мертвы.
Его мозг смертельно устал и был разодран в мелкие клочья всеми этими убийствами, трупами и кровью. Доктор вошёл внутрь бюро Спенс и осмотрел побоище.
Если бы через дом пронёсся ураган, он и то выглядел бы целее.
Шкафчики разломаны, химикаты разлиты.
Баки опрокинуты.
От стен остались лишь развалины после прошедшего сквозь них чудовища.
И вперемешку с этим мусором были разбросаны останки Вайноны Спенс.
Господи...
Пэрри вспомнил о Мэрион наверху.
Сжав зубы и держась рукой за поясницу, он двинулся по лестнице.
Он поднимался по скрипящим узким ступеням в квартиру на втором этаже, пропахшую ладаном и древесным дымом.
Но всё это перебивал тошнотворный, насыщенный запах сирени, словно Вайнона регулярно и обильно разбрызгивала в помещении духи.
Мэрион он нашёл быстро.
Ему потребовался один лишь взгляд, чтобы понять, что она мертва уже долгие-долгие годы.
Её кожа была грубой, шелушащейся и серой, как цемент.
Губы почернели и сморщились.
Глаза запали и превратились в тёмные, голодные ямы.
Пальцы превратились в обтянутые кожей палочки.
Вайнона забальзамировала её, превратила свою любимую в мумию, за которой смогла долгие годы ухаживать.
Пэрри, рыдая, спустился вниз.
- Вайнона, девочка, - бормотал он. - Боже мой, что же с тобой случилось?
Местные, как пиявки, присосутся к этим новостям и будут только рады посплетничать.
Отец Вайноны был хорошим человеком, и Пэрри знал, что глубоко в душе Вайнона тоже была хорошей.
Да, у неё в комнате лежит тело.
Но она же никому не причинила вреда.
Не оклеветала ни единой души.
Пэрри поджёг масляную лампу и подождал, пока она разгорится.
А затем швырнул её о стену.
Пламя охватило комнату, а затем и весь дом.
Отлично.
Волчья Бухта давно нуждалась в очистительном пламени.
-20-
После этого Пэрри отправился к Клауссену.
С этим человеком происходило что-то опасное.
У Пэрри с собой был шприц с морфином.
И на этот раз доктор нёс его не для себя (он и так уже вколол себе дозу и сейчас плавал в море экстаза), а для сумасшедшего, бывшего некогда преподобным.
Сумасшедшего, который теперь считает себя языческим жрецом нового - хотя нет, старого - нечестивого культа.
Голова Пэрри была как в тумане, но у него был долг, и он его выполнит.
Из города доносились крики и выстрелы.
Он не стал обращать на них внимания и поднялся по ступеням.
Внутри Пэрри остановился.
В воздухе стоял неприятный запах.
И этот запах словно говорил доктору бежать отсюда, пока у него хватит дыхания.
- Клауссен? - позвал он. - Вы здесь?
- Чудовище, - произнёс из темноты голос. - Чудовище.
Пэрри пошёл на голос и нашёл ссутулившегося на скамье преподобного.
Он был бледен, лицо покрывали бисеринки пота.
И выглядел ужасно.
- Клауссен, вы в порядке?
Преподобный улыбнулся. Из угла рта стекала слюна.
- Он вернулся. Я знал, что он вернётся.
В церкви было темно; лишь несколько лучей солнца проходили внутрь через витражи.
Плотные, густые пылинки танцевали в полосках света.
Пэрри огляделся, но ничего не увидел и не услышал, и тяжело сглотнул.
Его беспокоил запах гнили, от которого внутренности выворачивало наизнанку.
- Думаю, вам стоит пойти со мной, - спокойно произнёс Пэрри.
- Куда?
- Ко мне домой. Я о вас позабочусь.
Клауссен пронзительно захохотал.
- Уйти? - воскликнул он. - Уйти? Это моя церковь! Храм Бога! Я не уйду отсюда... Видите, Божество прибыло, оно здесь...
Пэрри слегка нахмурился.
- Да, конечно. Духовно он здесь...
- Не он! Не этот! Не лживый пастырь, которому я молился всю свою жизнь и которому отдал душу!
Клауссена начало колотить, глаза безумно вращались.
- Он пришёл! Владыка Верхнего Леса! Чудовище!
- Хватит, Клауссен! Идёмте со мной.
- Нет!
- Вы не можете поклоняться безмозглому зверю.
Клауссен рассмеялся.
- Святотатство! Не говорите такого... Если он вас услышит...
- Не услышит.
Запах становился всё сильнее, всё насыщеннее, всё отвратительнее.
- Не услышит? - в замешательстве переспросил Клауссен.
- Конечно, нет. Он простой зверь.
- Еретик! - закричал Клауссен, вскакивая на ноги. - Он здесь! Он сейчас здесь! Он пришёл, и я принёс ему жертву.