- Потому что если вы, парни, - продолжил он, - собираетесь стоять и спорить, как кучка школьников, пока у вас и дальше убивают людей, это ваше личное дело.
- Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? - набычился Лаутерс, делая шаг вперёд.
Лонгтри поднялся, откинул полу плаща и положил ладонь на рукоять кольта.
Мужчины это заметили. Как и хотел Лонгтри.
- Думаю, я разговариваю с человеком, обладающим чрезмерным самолюбием.
Лицо Лаутерса на мгновение обмякло, а потом он снова нахмурился и поджал губы.
- Слушай сюда, сукин сын! - рявкнул он. - Мне не нужна твоя чёртова помощь! В этом городе я - закон! Не ты и не вся ваша грёбаная служба маршалов! Если ты заявляешься в мой город, то должен делать то, что я говорю, и тогда, когда я говорю! Понял меня?
Лонгтри и бровью не повёл.
- Я понял то, шериф, что у тебя пять трупов. И если ты продолжишь в том же духе, то их станет ещё больше, - Лонгтри на пару секунд замолчал. - Возможно, если мы станем работать вместе, то сможем остановить эти убийства.
С этим было не поспорить.
- Просто держись подальше от меня, Лонгтри. Мне не нужна твоя чёртова помощь.
Лонгтри кивнул.
- Хорошо, шериф. Прекрасно. Я буду вести собственное расследование. Но буду очень признателен, если вы мне поможете.
Лаутерс злобно на него взглянул.
- Даже не надейся. Мне не нужно, чтобы какой-то чужак навёл тут ещё больший беспорядок.
- Шериф, - тихо произнёс мужчина, которого называли Дьюи. - Ради Бога, у нас шесть убийств! Если он сможет нам помочь...
- Заткнись, Дьюи.
Лаутерс повернулся спиной к Лонгтри и начал выбираться из оврага.
- Кто шестой? - крикнул Лонгтри.
- Нейт Сегарис, - ответил одни из мужчин. - Убит прямо в доме.
- Разорван в клочья, - подхватил другой.
Лонгтри затянулся сигарой.
- Прежде чем вы, парни, уйдёте, - произнёс он, - вам следует знать, что есть ещё и седьмой.
Все уставились на Лонгтри.
До них донёсся и замер вдали глухой заунывный вой.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРЫЕ КРАСНЫЕ ГЛАЗА
1
Преподобный Клауссен крепче замотал шарф вокруг шеи и с трудом начал пробираться навстречу сильному ветру. Он направлялся в салон гробовщика.
Священник остановился на улице напротив серого здания с потрескавшимися стенами.
На старой деревянной табличке было написано: «Дж. Спенс. Гробовщик».
Буквы еле-еле читались.
Из-за многих смен суровых зим и палящего летнего солнца чёрная надпись на табличке обесцветилась до серой.
Клауссен сжал зубы и, несмотря на непогоду, пошёл вперёд.
Он направился прямо к дальней комнате, где готовились к погребению тела.
Внутри стояли Вайнона Спенс, шериф Лаутерс и доктор Пэрри.
Преподобный окинул присутствующих подозрительным взглядом.
- Почему, - произнёс он с резким новоанглийским1 акцентом, - мне не сообщили о новой смерти? Почему я должен узнавать об этом благодаря слухам, передаваемым из уст в уста?
- Держите себя в руках, отец, - ответил Лаутерс. - Я...
- Я не католик, сэр, поэтому прошу обращаться ко мне соответственно.
Лаутерс нахмурился и вынул из кармана трубку с табаком.
- Я пытался сказать, преподобный, что это Кудряш Дель Веккио. Точнее, то, что от него осталось. Кудряш не особо верил в бога.
Тронутые сединой волосы Клауссена топорщились в стороны.
- Мёртвые заслуживают определённого порядка, шериф, - произнёс преподобный. - Позвольте мне милостью господа нашего отпустить почившему грехи.
Доктор Пэрри, стоявший рядом с прикрытым простынёй телом, пожал плечами и откинул простыню в сторону.
Преподобный Клауссен побледнел и отвёл глаза.
- Не очень-то симпатично, да? - спросила Вайнона Спенс. Её губы сжались в тонкую линию, которая должна была обозначать улыбку. - Но ведь красота - в глазах смотрящего.
Клауссен уставился на женщину.
Он не видел в смерти предмета для шуток.
Вайнона Спенс унаследовала бизнес от своего больного отца.
Женщины редко занимались бизнесом, но Вайнона была уникумом.
По правде говоря, она была идеальным гробовщиком.
Преподобный знал, что бог создаёт мужчин и женщин для определённых целей в жизни, и Вайнона Спенс могла прожить жизнь обычной среднестатистической женщины.
Мертвенно-бледная, высокая, костлявая, с выпученными водянистыми глазами она была точной копией своего отца.
Только однообразные серые платья и собранные на затылке в пучок бесцветные волосы давали понять, что перед вами женщина.
Её голос был низким и глубоким, а черты лица - резкими и грубыми.
Она была не замужем и жила в комнатах над похоронным бюро с другой женщиной... что и послужила поводом для сплетен.
Клауссен почти машинально проводил обряд над телом.
Слова текли из его уст, как вино, с идеально выверенной интонацией и правильным управлением дыхания, но преподобный этого даже не замечал.
Он видел перед собой лишь разрезанное, разломанное и разрубленное тело, которое смотрело вдаль белыми, бескровными глазами.
Клауссен прочитал над телом несколько молитв и закончил ритуал. Аминь.
Он повернулся к Лаутерсу и посмотрел на того со странным выражением презрения на покрасневшем лице.
- Члены моей общины хотят, чтобы вы что-то делали, шериф. Люди требуют решения проблемы.
Лаутерс не моргая смотрел на преподобного.
- Мы делаем всё, что можем.
- Значит, делайте больше! Больше, во имя всего святого! - набожно воскликнул преподобный. - Мёртвые заслуживают справедливости! А живые - защиты!
Доктор Пэрри сложил руки на груди и отвернулся, пряча усмешку.
Вайнона наклонилась вперёд, безжизненными глазами изучая новый вид насекомых.
- Мы делаем всё, что в наших силах, - повторил Лаутерс.
Он заметно дрожал; шериф был не из тех людей, кто любит, когда ему указывают, что делать.
- Тогда кто-то может подумать, что всех ваших усилий недостаточно, - сухо ответил Клауссен.
Лицо Лаутерса побагровело.
- А теперь послушай сюда, преподобный. Моя мать учила меня уважать священников, и, видит бог, я старался. Но не тебе учить меня моей чёртовой работе, - рубанул он ладонью воздух. - Я же не учу тебя молиться, вот и ты не учи меня следить здесь за исполнением закона.
Преподобный с религиозным рвением, уверенный в собственной святости, сделал шаг вперёд.
- А может кому-то всё же стоит вас научить?
- Послушай меня, мелкий сукин сын, я сам знаю, что мне, мать твою, надо...
- Пропущу ваши ругательства мимо ушей. Подобные речи - свидетельство недалёкого ума.
Лаутерс не очень грубо схватил преподобного за руку.
- Значит так, Клауссен. Берите свой святой зад и тащите его на хрен вон, пока я не забил ваши зубы глубоко-глубоко в вашу богом любимую глотку так, что вы...
- Шериф, - вмешался Пэрри, бросая на Лаутерса предупреждающий взгляд.
Клауссен, выпучив глаза от страха, бросился к двери, словно его что-то кусало за зад.
Вайнона хихикнула.
- Боже мой.
Пэрри вздохнул.
- Не лучшая твоя идея, Билл. Если ты его разозлишь, он может натравить на тебя всю свою общину.
Лаутерс зашёлся смехом.
- Одного из них он уже на меня натравил, - кисло ответил он. - Мою жену.
После этих слов он развернулся и вышел.
- Боже мой, какой ажиотаж, - воскликнула громко Вайнона. - У нас никогда не было здесь подобных представлений! У меня такое чувство, словно я очутилась в дешёвом бульварном романе. Ай-яй-яй!
Пэрри вздохнул:
- Вы странная женщина, мадам.
Так оно и было.
Пэрри никогда не сможет понять женщину, которая захотела быть гробовщиком.
Но он и представить не мог её, занимающейся чем-то другим.
Даже её движения, медленные крепкие перебирания пальцами, тощее лицо и резкая усмешка - всё это выдавало в ней работника смерти и могил.