Все тут было больше, чем в жизни. Их движения были преувеличенными. Их слова были загадочными. Но он не думал о них хуже. Это была лучшая ночь за долгое время.
А потом со стороны входа донесся грохот, и вошли двое незнакомцев.
Один был в красной рубашке, смутно знакомый Фрэнку по представлению, он дико размахивал перед собой бутылкой виски.
— Эвелин! — закричал он. — Опаздываешь. За что я тебе плачу, женщина?
Умиротворение пропало с ее лица, и она побелела, как снег.
— Инспектор манежа, простите. Я забыла о времени.
Другой мужчина, слишком милый, по мнению Фрэнка, потер ладонью грудь.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу заплатить все, Честер. Не такое поведение мне обещали.
Фрэнк прокрутил слова в голове. Обещанное поведение. Он был прав о другой работе Эвелин, и от этого он разозлился сильнее.
Этого она хотела? Ей нравилось быть чьей-то леди на ночь? Если да, ему придется найти в себе силы отпустить ее.
Он взглянул на ее испуганное лицо и узнал ответ. Она ненавидела это. Он видел это у реки, когда она не захотела, чтобы тепло от его кожи в пиджаке задевало ее. И он видел теперь, что тени вернулись в ее глаза. Она прижала дрожащие ладони к краю стула, оттолкнулась и встала.
Фрэнк огляделся, никто из циркачей не двигался. Они глядели на стол, друг на друга, куда угодно, но не на мужчину в красном и другого, который пришел сюда только за одним.
Все отводили взгляды, кроме Букера, глядящего на Фрэнка. Он был с красным лицом, злой, посылал Фрэнку понятное сообщение взглядом. Он должен был помочь ей. Освободить ее от такого глупого будущего.
Но как?
План появился в его голове без вопросов и мыслей о последствиях. Он прижал ладонь поверх ее ладони, заставляя остаться на месте, а потом встал.
— Боюсь, у нас ужин, сэр, — заявил он. — Я не успел представиться. Фрэнк Фейрвелл.
Пьяница моргнул.
— Что?
— Фрэнк Фейрвелл. Думаю, вы слышали о моем отце.
Вот. Миг узнавания, интерес мелькнул в его взгляде. Конечно, он знал Фейрвеллов. Все тут знали. И любой стал бы говорить иначе, если хотел получить от него деньги.
Инспектор манежа убрал бутылку виски за спину.
— Рад видеть вас тут, сэр. Я не знал, что вы в гостях у моих… работников.
— Это не так. Я вскоре расскажу вам историю за выпивкой. За мой счет, конечно. Но я попрошу вас уйти со своим другом. Может, в другую ночь мы пригласим вас к столу.
— Я бы рад уйти, мистер Фейрвелл, — инспектор манежа указал на Эвелин. — Но мне нужно забрать ее.
— Боюсь, не получится.
Другой мужчина шагнул вперед, и Фрэнк узнал его. Они были вместе на званом ужине когда-то давно. Он был богатым ребенком, который всегда получал, что хотел. Хуже, он грубо играл со своими игрушками. Многие женщины говорили о нем, о том, что он делал с ними ночью, когда они этого не хотели.
Он не собирался пускать Эвелин к нему.
Идиот все еще открывал рот.
— Я заплатил хорошо, чтобы получить эту женщину для званого ужина со мной. Мои друзья хотели увидеть ее лично, и мы насладимся каждой секундой. В сторону, Фейрвелл.
Фрэнк не слушал мужчину. Он не собирался болтать с мальчишкой, который вытаскивал деньги, когда случалось что-то плохое. Он направил вопрос пьянице:
— Сколько он заплатил?
Нежная ладонь коснулась его бока. Эвелин сжала его рубашку и потянула.
— Фрэнк, это того не стоит. Пожалуйста.
— Сколько? — не сдался он.
Инспектор манежа посмотрел в глаза Фрэнка и сказал:
— Пятьсот за ночь.
Баснословная цена, еще и ложь, если Фрэнк правильно читал людей. Левый глаз инспектора манежа дергался, его плечи опустились, словно его могли ударить. Смешно, что такой мужчина управлял многими людьми, чьи таланты хотел увидеть мир.
Плевать. Пусть врет, но ночь инспектора манежа была завершена.
— Я удвою, — ответил Фрэнк. — Немедленно и наличными.
Рот инспектора манежа раскрылся на миг, но он смог скрыть удивление за возмущением.
— У меня есть важные клиенты. Дело не в деньгах, сэр, а репутации.
— О, вы несомненно построили на этом репутацию. Советую принять предложение.
Инспектор манежа погладил бороду и зашипел, но его перебил другой мужчина:
— Ты же не обдумываешь это? Я могу побить его цену, если что, но я точно расскажу всем об этом. Это плохо, Честер. Очень плохо.
Фрэнк не моргнул.
— Я могу дать две тысячи немедленно. Хоть и не наличными, но деньги у меня есть.
— Откуда мне знать? — спросил инспектор манежа.
— Я — Фейрвелл. Вы знаете, что мы держим слово, — и впервые в жизни он был рад своей фамилии. Хоть его отец был демоном, а его жизнь — адом, фамилия пригодилась.