Фрэнк отдернул руку с шипением, когда огонь задел его пальцы. Жгло так, словно он сунул руку в печь, но ее огонь не касался.
Он не мог объяснить это, как бы ни старался. Тут были не просто спичка и угли. Но… как?
— Как? — повторил он мысль.
— Не знаю. Я не знаю.
Колени Фрэнка дрожали. Его разум не выдерживал, но он хотел все узнать. Всю правду.
— А остальные?
— Даниэль может дышать под водой. Кто-то нашел его в Амазонке, когда он был ребенком, и мы забрали его, когда ему исполнилось десять. Борода Клары может хватать. Букер может снимать татуировки как питомцев. Это тебя исцелило. Одна из его татуировок может исцелять любую рану, даже ужасную.
Его разум не справлялся. Фрэнк отошел на два шага, рухнул на землю. Он притянул колени к себе, опустил голову между ними, глубоко дышал. Он читал, что такое помогало при панической атаке. Но не помогло ни капли.
— Так ты говоришь… — он даже произнести не мог. В цирке были магические создания? Люди могли то, что не должны уметь? Это было невозможно принять, а он видел многое, пока заботился о людях во время войны.
— Я подумала, что ты должен знать.
— Должен знать? Боже, Эвелин, такое никто не воспринимает так. Ты не могла смягчить или…
Ладони потянули за его руки, еще теплые ладони от огня, но теперь их было приятно касаться. Она убрала его руки от лица, сжала его щеки и накренила голову, чтобы он увидел ее изумрудные глаза.
— Ты хочешь быть частью наших жизней? Тогда пойми, что мы такие. Это мы скрываем от мира, и это неудобно. Не мило. И почти все время страшно даже представлять, что с нами сделают, если люди узнают, что мы можем. Потому я сказала тебе, Фрэнк. Ты должен знать, что может произойти.
Он смотрел в ее глаза, мог затеряться в тех глубинах. Она не понимала, что его разум страдал. Он грозил разбиться под весом ответственности, который она ему дала.
Но он не понимал, почему так реагировал. Он уже знал, что они были другими. Магия или сверхъестественные способности, но они не могли жить в обычном обществе.
Эти люди отличались так, что другие их не примут. В тяжелые времена различия означали, что кто-то неправильный, опасный или слабый.
Он не мог оставить их так жить. Не мог.
Потому он не встал и не убежал, хоть ему и хотелось это сделать, а прижал ладони к ее рукам, удерживая ее ладони на своей коже.
— Почему ты остаешься с инспектором манежа? Он плохой. Даже я это вижу, и я пьяница не должен быть тем, кто защищает всех вас.
— Потому что нам нужен кто-то простой, кто сможет объяснить остальным, что мы в порядке. Люди не хотят иметь дело с другими. В цирке должно быть обычное лицо, и инспектор манежа всегда был этим человеком.
Варианты крутились в голове Фрэнка. Он знал, что некоторые рискнули бы. Цирк не был финансовой опасностью. Всегда будут люди, желающие испытать что-то необычное.
Неужели было бы сложно найти того, кто вложит деньги? Или нескольких? Как только он получит пару громких имен, дающих деньги, будет просто, как открыть свое дело.
Он делал такое в десять лет.
Фрэнк смотрел в ее глаза, прижал ладонь к ее талии и притянул ее ближе, ей пришлось оседлать его колени.
— Идем со мной.
— Куда? — Эвелин покачала головой. — Я не могу всех бросить.
— Не только ты. Все. Я хочу купить цирк. Сколько нужно, чтобы отправить инспектора манежа в пьяную глупость, которая ему нравилась до того, как он стал владеть цирком?
Ее глаза чуть не выпали.
— Ты хочешь купить цирк? Это невозможно. Честер всю жизнь строил это, собирал невозможных существ. Он не отдаст это ни за что.
— Даже если я предложу ему другой мир?
Эвелин лишилась дара речи. Ее рот раскрылся, челюсть двигалась, она пыталась отыскать слова. Фрэнку нравился ее вид. Если он сможет, он вызовет у нее такую реакцию еще не раз.
Она была неописуемо милой, и не только внешне. Яркая душа внутри нее, которая хотела заботиться обо всех, и магия озаряла ее как ангела…
Боже, может, она и была ангелом. И ее прислали с небес, чтобы заставить его помогать людям.
Даже когда он пошел в армию, присоединился к другим мужчинам его возраста, он делал это, потому что не думал, что так пострадает. Он думал, если будет хорошим актером, люди подумают, что он заботился об остальных.
Лечить было не для него. Он хорошо справлялся, да. Фрэнк не брался за работу, в которой не был лучшим, но это было другим. Он мог помочь этим людям. Мог вернуть их к жизни, где их не сломает все, что происходило.