Может, Честер увидел то, что видел Фрэнк, потому что его взгляд стал яснее, и Фрэнк заметил за алкоголем человека. И тот человек был хитрее, чем он ожидал, и он был готов на все, чтобы сохранить свое.
Черт. Фрэнк надеялся, что будет проще.
Он кашлянул.
— Если бы мы могли встретиться наедине, я бы хотел поговорить с вами о будущем этого цирка.
— Будущее цирка уже тут, — Честер махнул на артистов. — Мы лучшие в округе, вы сами так сказали. Некуда идти, если ты уже на вершине.
— Но можно отбиваться от тех, кто хочет украсть ваше место.
— Вокруг нет никого такого, даже если кто-то, как вы, придет с угрозой.
Если инспектор манежа думал, что Фрэнк угрожал ему, но он еще не знал значение этого слова. Фрэнк в такое уже играл. Честера было легко читать, значит, он будет легкой добычей для того, у кого была деловая хватка и много связей.
Фрэнк боялся, что другой ожидал такое. Честер скрестил руки на груди и строго смотрел на Фрэнка, хоть и был пьяным. Алкоголя в нем было достаточно, чтобы толкнуть его на глупости. И если он выпьет больше при встрече… это пойдет Фрэнку на пользу.
— Может, выпьем? — предложил он. — Я не хочу угрожать, но мне нужно поговорить с вами о цирке. Ни больше, ни меньше.
— Сомневаюсь, — Честер указал на артистов. — Я нашел каждого из них на улице. Они не выжили бы, если бы я не подобрал их из грязи. Они должны мне не только за крышу над головой. Я не хочу, чтобы кто-то приходил сюда, думая, что деньги сотрут такой долг.
Фрэнк был оскорблен за людей, которые медленно остановили репетицию и смотрели открыто на разговор.
— Это люди, инспектор манежа. Странно, что если вы так им помогли, вы не можете этого понять.
— Люди? — Честер откинул голову и засмеялся. — Слушайте, я не знаю, кто вы, и почему решили, что можете так прийти в мой цирк, но вы ничего о них не знаете. Лучше уйдите сейчас, или вас выбросят.
Великан шагнул вперед, словно по приказу Честера, но Фрэнк знал, что он этого не сделает. Из всех артистов великан хотел уйти больше всех.
— Вряд ли вы это сделаете, — Фрэнк скрестил руки на груди. — Вы даже не послушаете мое предложение? Оно выгодно для вас.
— Вряд ли такое возможно.
— Я — Фейрвелл, — он бросил фамилию снова, словно в ней было больше магии, чем раньше. Что-то в его фамилии заставляло людей замирать. Слово ни разу его не подводило, и он в последний раз произносил его.
Честер застыл на миг, а потом расчетливо посмотрел на Фрэнка.
— Это должно что-то значить, мальчишка?
— Это должно значить, что у меня достаточно денег, чтобы устроить вам жизнь куда лучше этой. Я куплю вам хороший дом, оставлю вам денег, чтобы жить было просто. И не пару лет, а так, что вы сможете прийти однажды в другой цирк и сделать то, что я делаю сейчас.
— Зачем вы это предлагаете?
— Я ищу новый бизнес. Что-то, что будет развлекать меня в старости, и я этого хочу.
— И вы думаете, что покупка цирка вас развлечет? Я знаю красивых мальчишек, как вы. Бизнес развалится, и вы найдете новую игрушку, — Честер махнул. — Уходите.
— Боюсь, этого не будет.
— Вы один, — Честер махнул на воздух, словно за Фрэнком могла стоять армия людей. — Что будете делать? Нападете? Заставите меня продать цирк? Я не заинтересован, и вы заняли мое время. Ивар, — Честер щелкнул пальцами в сторону великана. — Убери его.
Великан не двигался, и Честер повернулся к артистам цирка.
Фрэнк пытался увидеть миг глазами Честера, но видел только людей, которых теперь считал друзьями. Каждый из них стал дорог Фрэнку. Они спасли его жизнь и душу. Как он мог не думать о них с теплом? Они заботились о нем, и он заботился о них.
Артисты выстроились в ряд, держась за руки, стена людей, которые теперь смогли выступить против человека, собравшего их вместе.
Честер издал потрясенный звук.
— Что вы делаете?
Гордость наполнила грудь Фрэнка, когда Эвелин шагнула вперед. Она глубоко вдохнула и ответила:
— Честер, мы уходим.
— Для тебя — инспектор манежа.
— Мы не рабы. Ты не можешь держать нас тут вечно.
— Я и не обходился с вами, как с рабами, — ответил Честер, лицо его покраснело. — Я помогал вам, принял вас по доброте душевной. Я никогда не называл вас рабами.
— Тогда не говори, что мы не можем уйти.
Честер шагнул вперед с возмущением.
— Конечно, не можете. Я вам плачу. Это не благотворительность. Вы знаете, мир вас не потерпит…
Ивар, великан, встал между Честером и Эвелин. Его голос был ниже, чем Фрэнк ожидал, даже для его размера, и он прижал большую ладонь к груди Честера и толкал, пока говорил: