— Разве ты не получила моего письма?
Она взглянула на Лори и предупреждающе покачала головой. Лори ничего не знала о содержании того письма.
— Я получила его, — сказала она. — И именно поэтому я приехала.
— Я понимаю.
Он вытащил свою руку из горячо сжимавших ее рук Лори.
— Ты извини, у меня был долгий путь. Я хотел бы принять ванну, и потом меня еще ждет кое-какая работа.
Марсия повернулась, обрадованная, что может что-то для него сделать.
— Я скажу Суми-сан. Не хочешь ли выпить чего-нибудь горячего? Ты сегодня обедал?
Она осеклась, потому что слова ее прозвучали, как слова Лори.
Он покачал головой.
— Суми-сан знает, что мне нужно. Тебе нет необходимости беспокоить себя обязанностями жены. Извини.
— Но, папочка! — завопила Лори.
— Тихо, милая, — сказала Марсия. — Не сейчас. Отец устал.
Джером пересек холл по направлению к своей спальне, и дверь за ним закрылась. Весь жар, кипевший в Лори, угас, и она чувствовала себя совершенно потерянной. Однако она попыталась скрыть обиду.
— Я думаю, он устал. Он будет лучше себя чувствовать спустя некоторое время, не так ли? Ничего, если я выйду в сад и поиграю?
— Почему бы тебе не слепить снежную бабу? — предложила Марсия. — Это нечто такое, чего ты никогда не смогла бы сделать в Калифорнии.
Лори смиренно отправилась во двор. Марсия смотрела на идущую Лори, и в ней поднимался тихий гнев. Она пошла в спальню, которую делила вместе с Лори, и села перед камином, который разожгла Суми-сан. Она глядела на красные завитки пламени и думала. Вот значит, как он собирается себя вести — отчужденно, холодно и странно. Но почему? Что такого она сделала? Когда он последний раз уезжал в Японию, он расстался с нею довольно нежно. В его характере и раньше временами проглядывала холодность, но прежде это никогда не касалось ее или Лори. Но когда волна неприязни угасла, она почувствовала себя шокированной, обиженной и смущенной.
Больше часа она напряженно прислушивалась, сидела у огня. Она слышала, как он прошел через холл в ванную. Слышала, как вернулся в свою комнату. Затем долго было тихо. Потом он вновь открыл дверь, и она вышла в холл и увидела, что он надевает пальто.
— Ты уходишь? — ровным голосом спросила она. — Я надеялась, что мы немного поговорим, снова познакомимся.
Он отчужденно посмотрел на нее.
— Я полагаю, что все, что я считал нужным, я сказал в своем письме. Ты сделала глупость, приехав сюда, Марсия. Единственная разумная вещь, которую ты можешь сделать — это уехать домой.
— Именно это посоветовала мне сделать Нэн Хорнер, — сказала Марсия. — Но я не хочу уезжать. Я не могу так легко все бросить, даже не поняв, почему.
В его глазах что-то блеснуло и исчезло прежде, чем она успела разобрать, что это было.
— Так ты познакомилась с Нэн? — спросил он.
— Суми-сан сходила за ней прошлым вечером, когда мы приехали. Она пришла и прояснила ситуацию. Затем сегодня она пригласила нас на ланч.
— Я понимаю, — он обеспокоенно направился к двери, как будто его желание удрать усилилось. — Сейчас я должен уйти. Не жди меня к обеду.
Он отправился в прихожую обуваться, и она видела, как он шел через сад. Так или иначе, но этого она не ожидала, не ожидала, что он так быстро покинет дом, оставаясь холодным и отчужденным, не сказав ей приветливого слова, не объяснившись. За все годы никогда не было случая, чтобы он намеренно был недобр, и это его новое отношение к ней ее настолько шокировало и встревожило, что она испугалась. Впервые она почти поверила словам его письма, словам, которые до этого так яростно отвергала.
Она в отчаянии готова была заплакать, но преодолела свою слабость. Не для того она проделала весь этот путь, чтобы сдаться при первом же недоброжелательном взгляде Джерома. Если она собирается бороться за их брак, ей следует найти в себе больше мужества и терпения.
Она упрямо надела пальто и калоши и пошла в сад к Лори, которая радостно приветствовала ее. Вместе они скатали огромный снежный ком, чтобы сделать снежную бабу. Но она знала, что они обе притворяются. Сейчас они делали вид, что в их жизни нет Джерома Тальбота, который ранит и мучит их.
Солнце уже растопило снег, и им приходилось копаться в затененных углах, где снег был все еще крепким. Физические усилия, потраченные на эту работу, принесли Марсии облегчение. Она взглянула на большую японскую виллу позади них. В дальнем конце верхней галереи другой половины дома одна из деревянных ставней была отодвинута. В проеме окна стоял мужчина и глядел на них. Это был тот самый японец, которого она видела в день прибытия — Ичиро Минато. Он не моргнул и не отвел глаз, когда она перехватила его взгляд, и продолжал флегматично смотреть на нее. Выражение его лица не было ни заинтересованным, ни безразличным. Он смотрел, как могло бы смотреть каменное изваяние, и нельзя было сказать, что скрывалось за его упорным взглядом.
«Непостижимый азиат», — сухо подумала Марсия, размышляя о том, так ли уж верно это клише.
Поскольку она не могла заставить себя смотреть так, как смотрел он, она вернулась к игре с Лори. Позднее, когда она вновь взглянула на галерею, ставни были закрыты, и один только дом смотрел на нее.
Обед в этот вечер прошел уныло.
Суми-сан подала его в большой мрачной столовой с тяжелой старомодной мебелью красного дерева. Там был громоздкий буфет и викторианская люстра, длинный стол и жесткие стулья с высокими спинками. Марсия размышляла о том, использовала ли эту столовую японская семья, некогда занимавшая этот дом, или же ее держали как заморскую диковинку, больше для показа, чем для пользы. Несомненно, дорогой ковер винного цвета был мало истерт, хотя и поблек от времени. Камина не было, горел только электрический обогреватель, и в комнате было прохладно. Они торопливо ели, благодарные Ясуко-сан за горячий суп с лапшой, который она сварила для них.
Вечер казался бесконечным. В отличие от Лори Марсия не могла усесться и рассматривать картинки в журнале. Она не могла отложить решение стоящей перед нею проблемы. Когда Лори отправилась спать, она пошла в гостиную, чтобы посидеть, съежившись перед камином, гадая, куда ушел Джером и когда он вернется. Сидя в темной прохладной комнате, она испытывала сильные душевные страдания. Кто были его друзья в Киото? К кому направился он, едва вернувшись из поездки? Была ли это всего лишь работа в лаборатории, заставившая его уйти? Она так мало знала о нем, что не могла понять, как узнать об этом.
Зазвонивший телефон заставил ее вздрогнуть. Она слушала, в то время как Суми-сан подошла ответить на звонок, и не ожидала, что звонят ей. Но горничная подошла и позвала ее, и, взяв трубку, она услышала голос Алана Кобба, Она едва ли вспоминала о нем с тех пор, как они расстались на станции днем раньше. Казалось, что она была перенесена в другой мир, не имевший никакого отношения к ее прежней жизни.
— Легко ли вы нашли свой дом? — спросил он.
Ей стоило больших усилий казаться беззаботной.
— Нет, в самом деле, нет, — сумела выговорить она. — Сначала водитель привез меня не к тому входу, но это был нужный дом.
Она почувствовала неуклюжесть своих слов и добавила, чтобы он не заподозрил что-то неладное:
— Моего мужа не было в городе, и он не получил телеграммы. Но сегодня он приехал.
— Чудесно, — ответил Алан. — Вчера мне было жаль оставлять вас одну. Вы выглядели немного испуганной. Но я считал, что вы должны стать самостоятельной. Как Лори?
Голос его был спокойным, слова — неторопливыми и показалось, что он связывает ее с обычным будничным миром, находящимся за пределами гнетущей атмосферы этого дома. Чтобы продлить разговор и отсрочить возвращение волны беспокойства, которое вернется, как только она повесит трубку, Марсия рассказала ему о Лори, играющей на первом в ее жизни снегу, и немного — о живописности дома, хотя она не сообщила ему о многих мрачных деталях этого дома.