Вот если бы она была жива… Тогда бы все было по-другому. Жерар жалел, что в тот день столь холодно расстался с ней, даже не попрощавшись как следует и что все это время жалел о проведенной с ней ночи и ту жестокость, что он проявил к ней. А ведь чем она заслужила ее? Ничем. Она любила его до самого конца, а он ничего не чувствовал и заставить себя никак не мог.
Судьба-злодейка сыграла с ним злую шутку, подарив ему любовь к божеству и тем самым наказав его, дав понять, что им никогда не быть вместе. В тоже время она подарила ему шанс все изменить, круто перевернув его жизнь чуть ли вверх тормашками и отняв у него частичку человечности, сделав его чем-то большим. Чем-то возвышенным, но опять-таки, к его новой спутнице по жизни он не испытывал ничего, кроме связи, что бывает у всех новообращенных со своим создателем. Как у новорожденных детей и матери.
Дверь камеры противно скрипнула, режа тонкий слух вампира, к сожалению, но не видел того, кто именно пришел его навестить, так как был подвешен на крюках, и его лицо было обращено к серой, стене и маленькому окошечку, через которое он наблюдал, как сменяются день с ночью.
— Так значит, это правда, и тебя действительно собираются казнить, не везет тебе, любовь моя, не везет, — по телу вампира пробежали мурашки. Жерар не мог не узнать его, ибо это была Минерва.
«Но как! Как такое может быть, ведь она мертва!» — разум не мог найти логического ответа на поставленный вопрос, а подсознание пыталось определить, является ли услышанное реальностью, заставляя ум хаотично думать, а тело пытаться развернуться и посмотреть на ту что пришла к нему на закате.
Вот только сделать это было не так легко, как казалось ему на первый взгляд, кандалы противно впивались в кожу безжалостно травмируя нежные запястья, заставляя мелкие порезы кровоточить.
Мучительно брыкаясь и, наконец, затихнув, понимая что в этой ситуации он не в силах ничего поделать, он сдался, принимая очередной вызов судьбы и отдаваясь воле случая. Тень медленно бродила по камере туда-сюда, но никак не хотела быть узнанной, она словно рассчитала расстояние, с которого было бы возможно увидеть пленнику ее лицо и специально держалась это дистанции, чтобы не дать Жерару увидеть ее лица. Нежные женские руки медно стали бродить по гладкой, бледной коже юноши где-то в области живота лишь изредка поднимаясь к сморщимся от мурашек, что не переставали бегать соскам.
— Что же ты молчишь, мой глупый приемник. Скажи мне, ты скучал? — руки сами легли на плечи к пленнику, даря тому нежные и приятные ощущения. Движения были легки и непринужденны, словно знали все уязвимые места на теле вампира, заставляя его дыхание быть сбивчивым, а разум отказывался верить в то, что сейчас происходило. И все же он не мог сопротивляться. Не мог противостоять и сопротивляться и вскоре она услышала то ради чего пришла
— Молю вас госпожа, если это вы, простите меня за все. И убейте, я сейчас опасен даже для вампиров, возможно, Алия права и мне стоит умереть? Расстроить планы Зерефа насчет меня, — а дальше лишь приглушенный стон, сорвавшихся потрескавшихся пересохших губ. Чьи-то острые и тонкие клыки впились в предплечье Фернандеса, и стон повторился. Но только на этот раз он звучал более жалостно и больше напоминал скуление побитой собаки, нежели от наслаждения. Две аккуратненькие дырочки и фиолетово-синеватый засос вокруг них. Он был отчетливо виден, на бледной кож вампира. Цепи тихонько покачивались и звенели от легких прикосновений. Их звон больше напоминал звон колокольчика в руках маленькой девочки, что играла с Жераром в прядки.
— Минерва, — он прошептал ее имя с трепетом, словно она была одна из богов, что спустилась на землю, чтобы подарить ему столько блаженства.
Но в то же время что-то острое впилось в предплечье юноши заставив ощутить боль, тем самым отрезвив его разум от иллюзии, что терзала его разум, как оказалось на самом деле, на протяжении суток. Все это время он лежал на кушетке в одной из отдаленный камер все того же Ардиго и бредил. Все случившееся с ним можно было выдать за легкий бред человека, страдавшего лихорадкой и каждый раз болезненно переносящего ее приступы.
Алия приходило к нему каждый день увеличивая дозу снадобья, что дал ей сам совет старейшин, дабы усугубить наказание до предела и посмотреть, сколько он сможет продержаться без человеческой крови. Но только совет и сама девушка не учли, что силы печати могли выйти из-под контроля, а его бредни и галлюцинации, вызванные снадобьем, выведут его из того стабильного состояния сна, в котором он находился на протяжении последних нескольких дней.
— Это был сон? — сев на кушетку и притронувшись к шее и не найдя на нем следов от засоса, Жерар тяжело вздохнул и смотрелся по сторонам. Камера действительно была такой же, вот только все это время он спал, и его сон был столь крепким, что казался реальностью.
— Ты очнулся?! — голос Алии, что прозвучал довольно неожиданно даже для нее самой с нотками удивления, словно произошло что-то из ряда вон выходящее и неправильное.
— Совет решил таким образом наказать меня?
— Да, наблюдать за твоими страданиями, это было… — приложив к нижней губе палец, вампирша задумалась, каким словом описать то, что происходило на ее глазах с ним, пока он спал. — Мне нравились твои стоны, а еще то какова на вкус твоя кровь… — Алия выпустила клыки облизнулась, считая что это должно вывести Страника из себя. Но Жерар лишь усмехнулся, отвернулся и хмыкнул в ответ, показывая, что ему плевать на то, что она испила его крови.
— Я пришел с миром. И не собираюсь сопротивляться, я просто хотел попросить помощи и получить разрешение на месть, повести вас в бой против Зерефа, но раз мне суждено провести вечность в этой клетке… я не буду против твоей компании, можешь приходить, когда захочешь, — он отвернулся от нее подставляя спину для удара специально, чтобы девушка могла расслабиться и дать слабину, ведь если она нападет первой на беззащитного заключенного наказание ей не избежать.
Но она не была столь глупа, как казалось вампиру, девушка давно испытывала к нему слабость, завидуя его близости к самой госпоже и тому, как сама Минерва относилась к нему и ставила его выше остальных своих детей. А ведь что именно Она нашла в нем? Для вампирши до сих пор оставалось загадкой. Зайдя в камеру, она посмотрела на него с ненавистью и легко читаемым презрением в глазах. Хотя за этим взглядом скрывалось нечто большее, и Жерар это понял, стоило девушки поднять глаза и посмотреть на него исподлобья.
— Зачем ты пришла, хочешь увидеть меня сломленным и измученным? Не выйдет, меня сломали уже давно, все, что сейчас перед тобой, — это осколки меня прежнего, собранные воедино. Но это не я настоящий… Тот я давно умер в этой камере, и сделала со мной это твоя госпожа. А теперь ты пытаешься провернуть тоже самое. Вот только ты не она и никогда ею не станешь, поэтому скажу тебе сразу, твои мотивы и цели не сходятся и не сойдутся. Я не стану подчиняться тебе, как ей, ты не она, ты даже ногтя ее не стоишь. Ты никогда не сможешь ее заменить, поэтому оставь иллюзии, если моя смерть принесет хоть чуточку тебе покоя, то убей меня прямо сейчас, тянуть время и наблюдать за тем, как меня медленно убивает яд, не так весело, чем если бы они позволили тебе пытать меня раскаленным железом или вспороть мне живот, раз за разом позволяя регенерировать, чтобы пытка казалось вечной, не так ли? — он повернул лицо в ее сторону и посмотрел пустым, ничего не обозначающим взглядом, казалось, жизнь действительно давно покинула это тело, заставляя бродить по земле лишь пустую оболочку. — Так зачем ты пришла? — повторил он свой вопрос и, поднявшись на ноги, медленно без резких движений подошел к вампирше.
========== Глава 17 ==========
Комментарий к Глава 17