Марсия решила воспользоваться имеющимся в ее распоряжении временем для того, чтобы осмотреть японскую виллу, которую ее муж сделал своим домом. Она набросила пальто и с любопытством пересекла холл по направлению к лестнице, расположенной в его глубине. Ступени были широкими и не в американском стиле, посредине лестницы была квадратная площадка, от которой лестница сворачивала вправо. Не закрытые ковром ступени были сделаны из того же самого кипарисового дерева, что и полы во всем доме. Дерево нигде не было покрыто ни лаком, ни краской, и блеск натурального дерева был приятным.
На третьем этаже лестница заканчивалась крошечным холлом, все стены которого состояли из раздвижных японских дверей. Она отодвинула одну из них, едва не пробив пальцем бумажную поверхность, и заглянула в японскую комнату. Пол был покрыт теми толстыми квадратными пружинящими матами, отделанными черной тесьмой, о которых Марсия читала, что они называются татами. Она сняла тапочки и прошла по устланному матами полу к раздвижному экрану на противоположной стороне. Там была еще одна комната, выходившая на деревянную галерею, которая, казалось, охватывала весь этаж. Деревянные ставни без окон, скользившие в пазах, как и двери, скрывали внешний мир, и во мрак верхнего этажа проникало совсем немного света.
Непокрытый пол галереи казался холодным, как стекло. Однако она не вернулась за тапочками, а пошла по галерее в переднюю часть дома. Отодвинув на несколько дюймов один ставень, она выглянула наружу, и увидела, как расположен дом по отношению к холму. Галерея выходила на каменные ступени главного входа и была ориентирована вниз по склону холма.
Дом был расположен в саду; задняя его часть выходила на склон холма. Входные ворота, принадлежавшие семье Минато, куда она подходила минувшим вечером, находились слева. Оттуда, где она стояла, Марсия не могла их видеть, но наконец-то она увидела Киото. Она пошире раздвинула ставни и с интересом выглянула в проем окна.
Утреннее солнце освещало сверкающий белый мир покрытых снежной коркой крыш. Серые черепицы карнизов геометрически четко вырисовывались под слоем снега. Зелень сосен и изредка красный цвет храмов напоминали восклицательные знаки. Киото был огромным расположенным на холмах городом, окруженным зубчатыми грядами снежных гор. До Марсии доносились отдаленный шум транспорта, звуки сигналов машин, звон храмовых колоколов, низкий и глубокий. Но здесь, на склоне холма, на домах и улицах лежал снег, и было очень тихо. Марсия глубоко дышала, ею овладело приятное возбуждение. Как хотелось ей познакомиться с Японией, как она была готова полюбить ее так, как, должно быть, любит Джером.
Она вернула ставни в их прежнее положение и прошла по галерее в другой конец дома. Там она опять открыла ставни и выглянула в сад, где играла Лори. С этой стороны сад был гораздо больше, чем с той, что вела к парадному входу. В саду был скованный льдом пруд для рыбок, через него был переброшен крошечный мостик, там был каменный фонарь, укрытый снежной шапкой, маленькие сосенки и коричневый кустарник. В углу у забора простерла свои темные ветви слива. Однако всю прелесть пейзажа портил высокий бамбуковый забор из заостренных бамбучин, пересекавший сад посередине и деливший его на две половины.
Со своего наблюдательного пункта Марсия могла видеть обе части сада, и пока она их рассматривала, на снег позади бамбукового забора вышли двое японских детей. Мальчик, который был старше Лори и немного крупнее ее, был одет в темные брюки и темный жакет, свитера под жакетом делали его пухлым. Маленькой девочке можно было дать около шести лет. Закутанная в стеганое кимоно, она тоже выглядела, как бочка. У детей были круглые розовые щечки. Волосы девочки были коротко подстрижены и ровно подрезаны на лбу. На мальчике была черная кепка с козырьком, из-под которой выбивались черные волосы.
Угадывая в этих детях возможных товарищей по играм для Лори, Марсия смотрела на них с интересом. Но ворота между двумя садами были закрыты, и Лори не могла видеть соседских детей сквозь плотный бамбуковый забор. Однако в тот момент Лори не нуждалась в товарищах. Как видела Марсия, руками в варежках она катала снежки один за другим и энергично кидала их во все стороны — в каменный фонарь, в сосну, даже в свою мать, когда увидела Марсию над верандой. И, в конце концов, она бросила один из снежков через забор в соседний сад.